Пэтрис махнул рукой.

– Посидит, поразмышляет о вечном! – сказал он легко. – Иначе рискуем получить не ту девицу, а это грозит большими проблемами для тебя лично! И для меня тоже! Второй раз украсть “оживляющие краски” из Тайного фонда академии я не смогу.

– Ладно.

Все что угодно, лишь бы переместить ее сюда. Яль собирался предъявить Высшему совету невесту. И намеревался это сделать как можно скорее.

Он потуже перевязал светлые волосы в хвост. После стянул со своего запястья тяжелый серебряный браслет с сапфирами, скрывающий клеймо в форме изогнутой линии.

– Kaissey-shi, haas! – произнес он, прикасаясь к клейму большим пальцем другой руки.

Клеймо засветилось ярким лучистым светом. Яль-Таэр в какой-то момент взмахнул рукой, описывая ей полукруг и разбрызгивая свет по мрачному помещению подвала. Тот так и повис неестественными скоплениями раскаленной плазмы.

Еще один пасс рукой, и эта плазма растеклась по помещению, наполняясь совсем другими красками.

От напряжения у Яль-Таэра на виске запульсировала жилка. Скулы заострились, делая его и без того угловатое лицо изнуренным и уставшим.

– Вот она… – тихо сказал Яль.

Девушку было видно. Хоть и смазано, хоть и нечетко, будто она была облачным призраком, и все же чем больше Яль и его друг вглядывались, тем лучше можно было различить ее лицо. Она была окружена странными вещами, впрочем, как и всегда. К примеру, сейчас за фонтаном, у которого она стояла, пронесся какой-то странный человек на вытянутой дощечке с палкой на колесах. Антураж “Железного мира”, как прозвал его Яль-Таэр. Нормальным и привычным было лишь красивое платье, которое очень ей шло. Хотя, это было, скорее, исключением из правил. Яль знал, что в том мире носят совсем иное… Женщины ходят в брюках, коротких платьях, больше похожих на сорочки, чем на нормальную одежду… Или же в чем похлеще. Нет, ему все нравилось… Ведь подсматривая за Линдсэй он был уверен, что у нее совершенно потрясающая фигура… И такая нежная кожа…

– А, понял, где ошибся! – сказал Пэтрис, добавляя скорее несколько мазков на холст. – Теплый тип, не холодный… И глазки поярче… Та-а-ак… Здесь еще… Подбородок чуть мягче… Ямочка… М-м-м! Да красотка же ж!

Его руки порхали над картиной, делая девицу на нем все более похожей на ту, что они видели перед собой в расплавленной плазме.

– Красотка! – хмыкнул Яль. – Не засматривайся! Не про тебя девочка.

– Хоть понимаешь, что перетащив ее сюда, огребешь проблем? Ты ж ее только внешне видел, а вдруг характер у нее – огонь? Что тогда?

Яль-Таэр усмехнулся.

– По ситуации, как обычно! Рисуй давай свой шедевр. Не отвлекайся, – последние слова дались ему с трудом.

Изображение постепенно гасло, лорду Наэрин было тяжело удерживать без дополнительной подпитки образ девушки. И, понимая, что больше это невозможно, он прошептал отпускающее заклинание на старом языке эстеров:

– Anver-haas, Kassei-shi!

Яль пошатнулся, когда картинка пропала, но удержал равновесие. Как назло, под ноги почти сразу же бросился черный с шипастым гребнем на спине кот, Монстр.

– Мя-я-яу! – сообщил он обвинительно.

– Есть хочешь? Сейчас… – сказал Яль-Таэр и, пока Пэтрис дописывал портрет, положил коту еды и плеснул молока.

Вздохнул. Подошел к тумбочке, на которой валялся всякий хлам. Выудил оттуда трубку с длинным мундштуком, после, пошуршав в карманах, нашел там бумажный сверток с хорошим табаком.

Провозившись какое-то время, он закурил, наполняя комнату дымным туманом.

Пэтрис закашлялся.

– Яль, твою ж гарпию! – он хмуро глянул на друга.

– Что?

– Заканчивай, вредно это… Знаешь же…

Блондин лишь усмехнулся, не слишком прислушиваясь к советам художника. Вместо этого подошел к картине, с интересом вглядываясь в то, что было на ней изображено.

Фонтан, закат, девица в фиолетовом платье. На ее лице читалось волнение.

– Выражение лица меняется, видишь? – хмыкнул Пэтрис Мансвар. – Краски начали работать, притягивая ее в картину…

– И все же, она еще не совсем здесь… – сказал Яль-Таэр. – Нужно имя.

– Надеюсь, старик не утаил его от тебя? – приподнял бровь его друг.

– С него бы сталось, но нет, – сказал мужчина насмешливо. – Lindsey Lingon, maash ah jarjer er!

Раздался грохот. Помещение, где они находились, заметно тряхнуло. Картина едва не слетела на пол, но Яль вовремя метнулся к ней, придержав, и с довольным кивком отмечая, что все получилось. Девица была здесь. В этом мире. В картине! И, судя по тому, что теперь она уже не сидела на бортике фонтана, а стояла, упираясь ладонями в невидимую стену, она пыталась найти выход.