Наконец, спустя несколько часов, Дрог медленно разогнулся, выпрямившись в полный рост, и мертвую равнину внезапно огласил тихий, полный печали и надежды клекот.

Из подковообразного корабля, услышав призыв, начали выходить ксенобианские бойцы, но, присмотревшись к ним, Андрей, уставший от однообразных томительных часов ожидания, внезапно понял, что перед ним уже не полуразумные боевые формы: за сутки, истекшие с разделения «Тандема», с ними произошли разительные перемены, словно в застывшие хитиновые маски их лиц кто-то вдохнул индивидуальность черт, придал осмысленность взгляду, выпрямил фигуры, сделав их выше…

Это были полноценные, мыслящие особи!

Андрей наблюдал, как по очереди они подходят к Дрогу, а затем, развернувшись, ксенобиане вдруг направились к одинокой фигуре, закованной в металлокевлар боевого скафандра.

Внешние микрофоны передавали лишь тихое завывание ветра да шелест мертвой поземки, когда они подошли вплотную, и Лозин вдруг отчетливо услышал голос Дрога:

– Спасибо тебе, ЧЕЛОВЕК. Мы никогда не забудем, что вы сделали для нас.

Борт крейсера «Ио». Уровень исследовательской палубы

– Разрешите?

Голос, исходящий из переговорного устройства, прозвучал спокойно, но глухо.

– Заходите, Николай Сергеевич. Здесь установлен свободный доступ.

Логинов повернулся навстречу открывшимся дверям, в которых появился Астафьев.

Капитан протянул ему руку, но Николай повел себя вызывающе: сделав вид, что не замечает предложенного рукопожатия, он отыскал взглядом пустующее кресло и, прихрамывая, прошел к нему, чтобы сесть.

Дима спокойно опустил руку.

– Как успехи, Николай Сергеевич? – с подчеркнутой вежливостью осведомился он.

Астафьев пожал плечами.

– По-моему, работа техника везде одинакова. Она грязная и нудная.

– Грязь – явление временное. После шестнадцати лет дрейфа «Тандем» действительно нуждается в капитальной чистке коммуникаций, но это благодарная работа. Вскоре поддержанием порядка я мелкими видами ремонта займутся машины.

– Странная у вас логика, капитан. Мне казалось, что после инцидента с ИПАМом на всех устройствах, обладающих программами независимого поведения, будет поставлен крест.

– Вы ошибаетесь.

– Тогда можно вопрос? – Астафьев вскинул голову и посмотрел на нового командира «Тандема». – Почему вы отпустили меня? Зачем дали работу?

Логинов спокойно выдержал его взгляд.

– А вы полагали, что будете выброшены в вакуум?

Очевидно, встречный вопрос попал не в бровь, а в глаз. Николай побледнел, потом на его щеках вдруг появились пунцовые пятна.

– Три месяца вы не проявляли ко мне никакого интереса, – наконец произнес он. – Что случилось сегодня?

– Нашлось время поговорить, – ответил Логинов, усаживаясь в кресло напротив. Он не собирался объяснять Астафьеву, в каком состоянии достался ему «Тандем» и что подразумевает под собой понятие «борьба за живучесть корабля», который на протяжении шестнадцати лет подвергался внешним и внутренним разрушениям, функционируя на пределе возможностей аварийных систем поддержания жизни.

Три месяца, начиная с памятного момента включения резервной командной палубы, прошли для старшего офицера «Тандема» будто один нескончаемый, напряженный день, но теперь все изменилось: закончился период ускоренной информационной подготовки репликантов, в работы по управлению и восстановлению космического корабля вливались не только люди, но и простейшие механизмы, что значительно ускоряло процессы ремонта поврежденных секторов и подсистем огромного колониального транспорта.

Все постепенно приходило в норму, вставало на свои места, борьба за живучесть плавно перерастала в плановое техническое обслуживание, и у Логинова наконец в действительности появилось время, но не для отдыха, а для решения сознательно отложенных проблем.

– Вот что я вам скажу, Николай Сергеевич, – произнес он, глядя на Астафьева. – Я не новый божок, дорвавшийся до власти, и не тиран, узурпировавший ее, а действительный командир сменного экипажа колониального транспорта. Моя личная проблема заключалась лишь в том, что я спал, как в момент Внешней Атаки, так и после нее. И пригласил я вас не для того, чтобы демонстрировать собственное превосходство. Мне хотелось поговорить, задать кое-какие вопросы, относительно ваших взаимоотношений с ИПАМом, и просто, по-человечески поблагодарить за то, что не испугались, решились на создание поколения репликантов, вдохнули в них частицу прежних знаний, что и послужило в конечном итоге толчком к пробуждению основного экипажа.

Астафьев выслушал его в немом изумлении.

– Вы не считаете меня врагом?

Логинов отрицательно покачал головой.

– Я знаю, что такое терять товарищей, – ответил он. – Жизнь надламывала и меня, а что касается вашей попытки отстыковать «Ио» от станции «Танаис», то в этом вопросе я и хочу разобраться. Меня интересуют обстоятельства вашего контакта с ИПАМом, ведь именно он подсказал такое решение проблемы, верно?

– Да, это так. Но сваливать ответственность на него я не буду. Он только давал мне информацию по различным вопросам, а решения всегда принимал я.