«Посольство Российской Федерации в Республике Судан удостоверяет, что группа российских граждан, чьи данные приведены ниже, являются известными путешественниками-автостопщиками и не имеют политических, военных или криминальных намерений. Просим не создавать им препятствий на маршруте. Возможная помощь будет принята с благодарностью…»

Йеменцы долго изучали и это письмо, пытаясь найти там заветное слово tourism. Только наши горячие объяснения, что travellers (путешественники) = tourists (туристы), убедили их, и нам все же позволили заполнить соответствующие анкеты и сдать на поддержку экономики Йемена большую пачку мелких купюр. Сдали все паспорта, включая паспорт отсутствующего Шулова, и поползли (медленно, чтобы не растечься на жаре) на почтамт, дабы в этом месте встретиться с ним.

Костя Шулов, вероятно, поразил всех в иранском посольстве своими познаниями в арабском и персидском языках, так что визу ему пообещали сделать «всего» за 38 долларов — транзитную, на «целых» двое суток — и будет она готова «букра, иншалла» (завтра, если Бог даст).

— Так «букра» или «иншалла»? — спросил он.

— Букра…Иншалла.

Расходы на визы оскудили нас. У меня, да и у Шулова, оставалось примерно по сорок долларов. У Андрея и Паши — и того меньше. Шарлаев, как всегда, был при деньгах, но и он не против был найти в Хартуме банкомат. Еще в большей мере это желали сделать Шулов и Марутенков.

Еще в Москве, рассуждая о поездке, Шулов пугал всех, говоря, что надо всем положить, как минимум, по 50 долларов на карточку. А то мало ли что — обворуют, или сами растратимся, а надо будет срочно эвакуировать кого-нибудь куда-нибудь. Тогда можно будет снять деньги с карточки, а если их не хватит, позвонить в Россию богатым папам-мамам, как в анекдоте, когда у студента остались деньги только на одно слово телеграммы, и он телеграфирует домой: «Пятидесятирублируйте». Паша, Вова и Костя образовали племя «карточников» и положили на общий заветный счет в банке по 50 долларов на человека, надеясь, что даже в Судане в случае нужды найдется хотя бы один банкомат.

BANK OF SUDAN. Стоят арифмометры и печатные машинки. Нет, ребята, банкоматов у нас нет. Где есть? Не знаем. Наверное, нигде.

AGRICULTURAL BANK. Что это такое? А, это кредитная карточка. Получить с нее наличные деньги? Нет, невозможно.

HOTEL-небоскреб MERIDIAN. Нет, у нас в Судане сейчас вообще такого нет. Раньше? Да и раньше нигде не было.

Обойдя еще несколько мест, где по всем признакам должны быть банкоматы, Костя с Пашей несколько приуныли и начали раскручивать Вову Шарлаева, чтобы он одолжил им денег. Рассуждая о деньгах, мы направились на базар, а потом поехали на вписку, в микрорайон Аль-Калякля, где варили рис, картошку, каркаде и рассуждали о различном. Завтра мы покинем Хартум — и в путь!

Утром — ой, неохота поначалу куда-то ехать, когда уже привык, что на вписке есть душ и кухня под боком, базар рядом и спать можно сколько угодно… — утром лениво собрались, попрощались с хозяином и отправились в путь вчетвером. Костя Шулов собирался чуть задержаться, чтобы навестить днем иранское посольство — узнать, не поспела ли его вожделенная иранская виза. Встречаться мы намеревались в Порт-Судане у главпочтамта.

Пока шли в город, вспоминали, что забыли на вписке: тетрадь-дневник Вовки Шарлаева, ностальгическую кассету «Песни нашего века» — и вроде все. В путешествии мы часто что-то теряем, но также часто и находим, и долгая дорога учит не привязываться к вещам. Легко и привычно, автостопя, выбрались из отдаленного южного микрорайона Калякля (это у них, наверное, типа нашего Солнцева), заехали в посольский квартал, получили йеменские визы, попрощались с нашими посольщиками, пересекли Хартум, попутно «стрельнув» по одному банану в том самом месте, где три дня назад нам говорили «Судан: мафи хадия!», и перебрались через мост в Хартум Северный. Так привыкли к городскому автостопу в столице, что это стало для нас рутинной процедурой. Сейчас даже не могу вспомнить никаких подробностей — что за машины нас везли, что при этом мы говорили… Мумкен? Мумкен!

На выезде из Северного Хартума мы проходили через толкучку (сук шаби), и некоторые водители уже бросились нам наперерез, пытаясь узнать, куда мы едем и сколько за это заплатим. Но нам хотелось выехать из столичной агломерации не на автобусе и не на каком-нибудь другом рейсовом транспорте: ведь на выезде на трассу здесь, как и в Омдурмане, стоит будка ГАИ с проверяльщиками пермитов, а если мы проедем с местными, никто и не догадается.

Так оно и вышло. Трасса на Атбару была оживленна и покрыта асфальтом. Если карту Судана, крупнейшей страны Африки, наложить на карту бывшего СССР, то он займет кучу места — от Севастополя на юге до Вологды на севере, от Риги на западе до Нижнего Новгорода на востоке. И вот на всей этой громадной территории имеется примерно 2000 км асфальтовых дорог, раз в пятьдесят меньше, чем на такой же территории у нас. Итак, по одной из них, по трассе Хартум — Атбара (312 км) мы сейчас и ехали.

По дороге нас завезли в некий «Итальянский колхоз». Итальянцы поставили в Судан технику, трактора всякие и комбайны в качестве экономической помощи, прожили здесь весь 1991 год, а потом уехали. Суданцы потихоньку добивали сию технику и поили нас, разумеется, чаем.

Некоторое расстояние мы проехали на лорри, а потом нас подобрала странная машина. В кузове «тойоты-хайлюкс» стоял большой металлический ящик-куб, величиной метра полтора, запертый снаружи на замок. Водитель долго изучал наши документы и дорожные грамоты, затем, убедившись в нашей благонадежности, вышел из машины, отпер замок и отворил железный ящик, в котором на подушках сидели два мужика с автоматами. Нас плотно заперли в этом ящике, и мы поехали. Окон ящик не имел, и содержались мы в полутьме, а на мир могли смотреть через маленькую щелочку. Вот неожиданность! Интересно, что это? Может, какая-нибудь инкассаторская машина едет в Атбару за деньгами? Или везут секретные документы?

Автоматчики, стесненные столь неожиданным соседством, были молчаливы. Один из них всю дорогу сидя дремал. По дороге мы проезжали королевский город Мероэ, но так как мы были заперты в ящике, то увидеть его не могли, да особо и не старались.

Часов в восемь (уже стемнело) наша скорость снизилась, нас начало трясти, снаружи послышался базарный шум, и мы поняли, что приехали в крупный город Атбару. Вскоре мы уже боялись, что водитель нас везет в какую-нибудь полицию — ментофобия у нас еще держалась. Но, попетляв по улицам Атбары, водитель вспомнил про содержимое железного куба, остановился и выпустил нас.