— В смысле за полтора? — я прямо видел, как прищурилась София, а барон резко сжался — этот медвежий угол годен разве что для свиней, чтобы они там валялись в грязи. Даже восемьсот тысяч это много.

— Смею вас заверить, графиня, земли очень плодородны, много деревушек, вокруг них всё уже давно освоено, урожаи отличные — протестовал барон, почему-то обливаясь потом. Походу рыжая даже через переговорник начала прожигать мозги — полтора миллиона это отличная цена.

— Миллион и ни одной монетой больше — отрезала София — никто больше не захочет купить эту землю сейчас, и вы прекрасно знаете почему. Как только степняки пересекут границу, всё, что у вас есть, перестанет иметь ценность.

— Согласен — поник барон.

— Триста тысяч получите у графа золотыми монетами, остальное вексель на предъявителя — не терпящим возражения тоном сказала София.

— Годится — вздохнул Лэсвиль.

* * *

— Как удачно все здесь собрались — радостно сказал барон — не придётся ждать, пока соберётся это жульё, чтобы представить новых хозяев.

На площади стояли те, кто недавно сидел в клетках или был прикован к столбам, а также почти в полном составе магистрат этого города и ещё одного поменьше. Все внимательно следили за нами. Когда барон поставил подпись и радостно передал мне документы, все напряглись ещё больше. Я пожал Лэсвилю руку, браслет Стражи вспыхнул.

— Всё в порядке, мы в расчёте, граф? — спросил барон.

— Со мной да — медленно отпускаю руку — а теперь пройдёмся по другим долгам.

— Не понял вашу мысль — озадаченно ответил Лэсвиль.

— Это не займёт много времени — иду в сторону многочисленных свидетелей.

Медленно иду вдоль толпы, вижу искомые лица. Вежливо прошу выйти вперёд. Что характерно, людей примерно половина, остальные на разный вкус хвостатые и ушастые. Понятно, откуда такое отношение.

Разделяю вызванных на две группы, в первой старосты деревень и старейшины семей, во второй разномастная толпа. Но все смотрят на меня со страхом.

— Барон Лэсвиль обвиняется в грабеже подданных Короны, прикрывшись сбором военных налогов, которых не существует — обращаюсь к первой группе — что скажете?

— Были такие требования, поэтому мы и здесь — ответил тот самый старик, которого первым сняли со столба — всё до последней монеты забрали, а потом и припасы, хорошо, если в полцены забрали — остальные загудели, подтверждая слова.

Прошёлся перед ними, взяв каждого за руку, повторив вопросы о налогах. Всё под копирку, приехали молодчики и трясли каждый дом и сарай. Иду ко второй группе.

Видя боевой настрой стариков, на меня уже посматривают более смело.

— Есть к барону претензии и другие претензии помимо денег — тихо говорю стоящим передо мной — шесть изнасилований, два убийства лично своими руками, ещё пять по его приказу — люди меняются в лице — возможно, больше, просто ваши лица я увидел здесь и сейчас, поэтому задаю вопросы именно вам.

Процесс опроса немного затянулся, не хотел, чтобы остальные слышали, о чём я говорю.

— Что это значит, граф? — настороженно спросил Лэсвиль.

— А это вам, мой прощальный подарок — я кивнул в сторону помоста, где мои парни сварганили виселицу — совокупность преступлений ведёт вас к смерти, барон. И золото тебе не поможет.

— Ты чёртов бешеный пёс — заорал Лэсвиль, когда его тащили к виселице.

— Так, я и не против — пожал плечами в ответ — у каждого своя роль.

— Триста тысяч золотых я оставляю в магистрате, будем возмещать причинённый ущерб — повернулся к двум жёнам барона, которые внимательно меня слушали — вот ваш вексель на предъявителя. Семьсот тысяч ваши по праву, как первые в очереди наследования. Есть претензии с вашей стороны?

— Никаких претензий, ваше сиятельство — без эмоций ответила старшая супруга покойника, принимая вексель — утром мы покинем уже вашу усадьбу. Что мы можем с собой забрать?

— На ваше усмотрение, у вас двое суток на сборы. Раньше я там всё равно не появлюсь — дамы поклонились и отчалили в карете.

— На хрен тебе это счастье, Влад? — спросил Ферзь — ладно бы в Долине, а здесь жопа мира, ещё и фронт считай за холмом.

— Поэтому и купил, без них мы не вытянем — вздохнул в ответ, рассматривая своих новых вассалов.

Глава 9

Всех, кто имел хоть какой-то авторитет среди местных работяг, любезно попросили остаться, остальных отправили по домам. Самым сложным было убедить забрать то, что им и так принадлежало. А когда речь зашла за компенсации того или иного ущерба от действий предыдущего хозяина земель, на наших финансовых дел мастеров смотреть стали как на дьявола-искусителя. Это же как надо было запугать до усрачки местных. Но потихоньку дело двигалось, народ немного расслабился, поняв, что на дыбу никого не отправят. Плюс парочка менталистов корректировала мысли в нужное русло. Поэтому, когда вечером я предстал перед старостами и старейшинами в магистрате, у меня не просили последнее желание перед смертью.