– На улице снег пошел, – не выдержала я, наблюдая за кружащимися в медленном вальсе хлопьями снега.

Мачеха вытаращилась на меня, как призрака. Мне даже подумалось, что глазные яблоки сейчас выпадут на пол. Она молча повернулась к окну.

– Кошмар, – выдохнула она через какое-то время. – Сейчас же только начало осени.

В этой фразе скрывался весь ужас и все удивление. В наших краях снег никогда не выпадал так рано. Вдобавок, запасов угля и поленьев у нас было в обрез.

Бросив розги, мачеха, не говоря ни слова, вышла из гостиной. Видимо, пошла отдавать распоряжения насчет подготовки комнат к холодам. Я трактовала это, как разрешение не дожидаться её, и отправилась к Алиссон.

Бедняжка лежала в кровати и не поднималась уже две недели. Её тело покрывали ужасные язвочки, которые крайне трудно поддавались лечению. Они еще покрывались корочкой, что утолщалась и росла вверх, как гриб. Отсюда и название. Болезнь не смертельная, но неприятная. Помимо нарывов, больного мучали тошнота, рвота, слабость и жар. Настоек и мазей требовалось много. Одни улучшали общее состояние, другие лечили ранки так, чтобы не оставалось рубцов. Городской аптекарь по доброте изготавливал нам чуть больше в граммах, а иногда и бесплатно. Мы очень ценили его помощь. Но этого все равно не хватало, чтобы излечить Алиссон полностью.

С ней сидели младшие сестренки – Диана и Анна. Они ухаживали за ней по мере возможности и возраста. Одной летом минул десятый год, второй всего семь. Не представляю, что будет, если мачеха нас всех выгонит. Я не могла допустить этого.

– Как ты? – спросила у Алиссон, присев на край кровати и коснувшись её руки.

– Нормально, – она едва улыбнулась. – А ты? Этот генерал улетел?

– Ага, я не умею играть на фортепиано, как ты. А еще… Еще мачеха проговорилась, назвав меня по имени.

Алиссон лишь сильнее сжала мою ладонь.

– Тебе надо лучше заниматься, – буркнула Анна, самая младшая.

– Не сомневаюсь, – проворчала я, зная откуда эти слова. Дети все повторяют за другими. Вот и она повторяла за мачехой, так что никакой обиды не возникло.

– Если бы я не заболела… – Алиссон вновь завела шарманку.

– Если бы ты не заболела, нам все равно пришлось бы туго. Так что прекращай винить себя, – мы обе это понимали.

– Смотрите, там за окном снег идет! – воскликнула Диана, указав на падающие снежинки.

– Их стало так много. К утру все засыплет, – хмыкнула я, предчувствуя, как буду чистить дорожки. Дворник ушел от нас как месяц назад.

– А в снежки будем играть? – засияла Анна, а меня уколола зависть. Я больше не умела так по-детски радоваться таким простым вещам.

– Ну да, – кивнула ей, отчего сестра подпрыгнула на месте.

– Это наверно ледяной генерал привез с собой вьюгу, – прохрипела Алиссон.

– Неужели ты веришь в эти выдумки? – нахмурилась я.

В народе считалось, что участившимся холодам и затяжным зимам мы обязаны ледяным драконам. Но я не верила в подобное. Зачем им морозить землю, с которой они питаются? Это так глупо. Если у нас не будет урожая, то и у них не будет столько вкусностей, которые они получают с наших земель.

Я только хотела озвучить свои мысли Алиссон, как в комнату ворвалась мачеха, прервав нашу сестринскую идиллию.

– Выметайся! – она бросилась ко мне.

– Что? – я отпрянула.

– Иди, Мари. Иди на улицу!

– Зачем?

– Ты знаешь. Ты все испортила, – она вцепилась мне в руку. – Холода пришли раньше. У нас не хватит запасов пережить зиму. Ты должна пойти в город и найти работу. Нам нужны деньги.

– Но я уже искала, – возразила я. К сожалению, пока что приличной работы не нашлось, кроме подработки в типографии, где меня просили красить брошюры раз в пять дней.

– Мне все равно как ты будешь зарабатывать! – мачеха дернула меня, но тут к ней подбежала Анна и наступила на ногу.

– Отпустите, Мари.

– Ах ты, мелкая, – она толкнула Анну от себя и та задела тумбочку с лекарствами. Пузырек с настойкой, что помогала справиться с жаром, упал и разбился вдребезги.

Наступила тишина. Я слушала, как учащается мое сердцебиение. Как горло сжимает ужас. Нет, сейчас я не боялась мачехи. Я боялась за Алиссон. Без настойки она долго не протянет.

– Вот видишь! – процедила мачеха, повернув ко мне голову. – Видишь, что ты наделала.

– Это не я, а вы! – наконец не выдержала я. – Вы во всем виноваты. Нужно было сразу сказать лорду Винтерсу правду. Быть может он бы понял и изменил решение. Но нет. Вы только хитрите и всех вокруг пытаетесь сделать виноватыми.

– Ах ты… – мачеха потянулась ко мне.

– Не трогайте! – я отдернула руку. – Ни меня, ни моих сестер. Я уйду. Хорошо. Я уйду. Но вы не смейте никого обижать. Ясно!