Мама возвращается домой, когда Джимми Фэллон уже прощается со зрителями.

– Мне звонил Фрэнк, – говорит она, скидывая обувь. – Сказал, что ты поругалась с друзьями и сбежала со смены.

– Это были не друзья, просто ребята из школы.

– Что произошло? – Мама садится напротив, и до меня доносится запах мыла с лимонной отдушкой. – Они обидели тебя?

– Нет, скорее разыграли. Это было для ролика в соцсетях. А ушла я, потому что закончила всю работу, но не могла найти Фрэнка.

– Микки.

Вздохнув, я откидываюсь на спинку стула.

– Все в порядке, мам.

– Ты к еде почти не притронулась. – Глядя на остывшую лазанью, она молчит какое-то время, а затем вдруг всхлипывает и накрывает лицо руками.

– Мам, ты чего? – Сжав ладонью ее подрагивающее плечо, я придвигаюсь ближе.

– Я ужасная мать. Отправить на уборку дочь-подростка, я же прекрасно знаю, как над этим могут издеваться ребята в школе.

– Да плевать мне на этих ребят!

– Мне не плевать, Микки, мне. Не плевать, что вместо того, чтобы гулять с друзьями или смотреть сериалы, ты вынуждена носиться с тряпками по боулинг-клубу.

– Это не навсегда. Я поступлю в университет, устроюсь на классную работу, буду карикатуристом в «Нью-Йорк Таймс», и у нас с тобой появится столько денег, что мы будем использовать доллары вместо салфеток.

Мама отводит ладони от лица и, усмехнувшись сквозь слезы, сжимает мои пальцы, лежащие на ее плече.

– Мне так жаль, что я не могу дать тебе большего, Микки.

– Мне и не нужно.

И я говорю искренне. Мне достаточно того, что мы с мамой можем говорить друг с другом и шутить, потому что мать Рут только и делает, что кричит на нее, а иногда даже поднимает руку. Не припомню, чтобы они хоть раз разговаривали мирно. У меня есть, пусть и крошечная, но своя комната, и мама всегда соблюдает личные границы, стучась перед тем, как зайти.

– Разогрею тебе лазанью, – говорю я.

– Не надо, люблю остывшую. – Притянув контейнер, она берет вилку.

– Как прошло на новом месте?

– Хозяева хорошие, похвалили мою работу, еще и чаевые дали. Буду подрабатывать у них два раза в неделю, пока не найдут новую домработницу. Ох, черт… – Посмотрев на часы на стене, мама вздыхает. – Я пропустила Джимми Фэллона, сегодня в гостях обещали Клинта Иствуда.

– Он был сразу после Арианы Гранде, рассказывал про сына.

– Клинт был таким красавчиком в молодости.

Мама обожает звезд старого Голливуда, под диваном даже есть коробка с черно-белыми открытками актеров тех лет. Она часто говорит, что родилась не в ту эпоху. А мне кажется, что я родилась не в том теле, потому что не знаю причину, по которой Олли не хочет увидеть во мне девушку. Я не излишне худая и не полная, я обычная. В начале лета мы с Рут попытались сделать мне мелирование, купили осветляющий порошок и выкрасили несколько темно-каштановых прядей. Цвет немного ушел в рыжину, но мне кажется, что получилось симпатично. Кожа у меня всегда загорелая благодаря латиноамериканским корням. Карие глаза, которые я всегда подчеркиваю, подкрашивая ресницы. Я похожа на маму с фотографий ее школьных лет. И мне до безумия это нравится.

Не знаю, можно ли судить объективно, но я действительно считаю себя симпатичной. Однако моего мнения мало, потому что Олли предпочел мне другую.

***

К понедельнику моя уверенность в том, что я хочу помощи Джейка Элфорда, немного ослабла. Всю дорогу по пути в школу на автобусе я нервно дергаю ногой. Не знаю, откуда в моей голове появилась мысль, что я могу ему доверять. Что это не масштабный пранк или вроде того. Но после вчерашней выходки Констанс и сообщений Оливера я четко поняла одно: мне нечего терять. Даже дружбу с Олли, потому что пока он в отношениях с Констанс, он будет отдаляться от меня. Нашей дружбе в любом случае конец, это лишь вопрос времени.

Сегодня у моего локера нет мусора, да и внутри не нашлось злобной записки. Похоже на затишье перед бурей.

– Привет, Рамирес, – здоровается Джейк, вводя код на замке локера.

– Привет, Элфорд.

Я оглядываюсь в надежде увидеть Оливера.

– Он на парковке со своей подружкой, – говорит Джейк, словно прочитав мои мысли. – Меня тебе недостаточно? Я был уверен, что сделал твое утро добрым.

– А я-то думаю, почему вдруг ангелы запели? А это просто ты появился в школьном коридоре.

Забросив учебники в рюкзак, он захлопывает дверцу.

– Я бы потратил еще пару минут на обмен любезностями, но опаздываю на урок. Понежничаем чуть позже, солнышко, идет?

– Погоди. – Сжав рукава свитшота, я делаю шаг к нему и снова оглядываюсь. – Когда мы сможем поговорить?

– Поговорить?

– Ну да. То, о чем я писала тебе. И то, что ты предлагал.

– Что-то вылетело из головы. Не напомнишь? – Скрестив руки на груди, он прислоняется плечом к локеру, разыгрывая непонимание.