Врёт? Возможно…

— Ты мне правду говоришь? — спросила я, глядя ему прямо в глаза.

— Дочка, почему ты спрашиваешь? Что случилось?

— Я работаю на этого человека, живу в его доме, пап. И хочу знать правду.

Я видела напряжение во взгляде отца. Он хотел мне что-то рассказать, я была уверена…

Но в палату зашёл врач.

— Простите, Марта, но у вашего отца сейчас процедуры.

— Хорошо, я поняла… Уже ухожу.

Я поцеловала папу в щёку и направилась к двери.

— Дочка… Я сказал тебе правду, — тихо произнёс отец и опустил глаза.

Он точно что-то скрывает. Теперь я была в этом уверена. Но почему не говорит? Боитcя Морозова? Может, тот ему угрожал? Это вполне возможно…

Сидя у окна в большой аудитории, я слушала лекцию по немецкому языку. Обычно я быстро схватывала суть, но сейчас все слова казались разрозненными. Никак не могла сосредоточиться и собрать их в предложение. Это ужасно раздражало…

Мне нравится учиться. На переводчика я поступила сама. Сдала на отлично вступительные экзамены в Национальный лингвистический университет и выбрала филологический факультет.

На первом курсе я изучала английский и немецкий языки, а в этом году решила дополнительно заняться итальянским.

Папа очень гордился, когда узнал, что я сдала экзамены. И мама бы обрадовалась, я уверена. Проблема была только одна — сумма оплаты за год.

И снова мои мысли вернулись к Морозову… За секунду я перенеслась в тёмный кабинет, почувствовала крепкие мужские руки на своём теле и его запах…

Внизу живота стало горячо, а в трусиках — влажно.

Чёрт! Я вскочила со своего места, как будто меня ужалили.

— Простите, Нина Геннадьевна, можно выйти? — обратилась я к преподавательнице.

— Да, Марта, иди…

Боже, почему я всё время о нём думаю?! — ругала я себя, быстро шагая в сторону туалета.

Дура! Он же не просто так тебя в свой дом привёл! — вдруг меня осенило.

А и правда… Зачем он меня взял в свою квартиру? Возможно, чтобы запугать отца и тот не рассказал, что знает о его тёмных делах…

Нет… Он же не настолько мерзавец…

Зайдя в туалет, я умыла лицо. Стало легче дышать.

Возвращаться в аудиторию не хотелось, поэтому я подошла к небольшому окошку в конце помещения и села на подоконник.

На улице сияло солнце, порхали птицы, всё вокруг цвело. Какая красота…

В сумке зазвонил телефон, и я посмотрела на экран.

Морозов.

— Добрый день, Тимур Игоревич, — спокойно поздоровалась я.

— Я сегодня задержусь. Ужинать буду позже, — уверенно сказал он.

А здороваться тебя не учили? — хотелось выпалить, но я сдержалась.

— Хорошо.

Я уже убрала телефон от уха, как вдруг услышала его голос.

— Почему ты так рано ушла?

— У меня были личные дела.

Я ответила и сбросила звонок. И вообще, я не обязана отчитываться, куда и когда я хожу. Свои обязанности я выполняю, а остальное — не его дело.

Дальше всё прошло как по накатанной: пара за парой, лекция за лекцией…

В четыре часа я была свободна. Выходя из университета, я заметила Антона, сидящего на скамейке. Мне стало не по себе.

Только его здесь не хватало…

Я видела, как он поглядывает в мою сторону, как не сводит с меня глаз. Чувствовала его взгляд спиной, когда проходила мимо. Но парень так и остался сидеть. Не подошёл, не сказал ни слова…

Неужели Марк так хорошо ему всё объяснил?

Отлично, — подумала я и улыбнулась.

Теперь можно и к Морозову — заняться домашними делами.

Придя в пентхаус, я приняла освежающий душ, оделась, засунула наушники в уши и под любимую музыку начала уборку. Поднятое настроение придавало сил, поэтому я прошлась по всему дому, кроме кабинета.

Меня удивляло здесь только одно: почему нигде нет фотографий. Ни одного снимка семьи Морозова или самого Тимура Игоревича. Хотя нет, одно фото я видела — в кабинете… И то какое-то странное…

Может, он не поддерживает отношений с родственниками? — размышляла я, протирая дверь в ванной комнате.

Закончила и вдруг мой взгляд упал на дверь в конце коридора.

А что же там?

Оглядевшись, словно вор, я тихо подошла к ней. Влажной тряпкой протёрла деревянную поверхность сверху донизу. А потом перешла к ручке и осторожно нажала на неё.