— Я так соскучилась по Жамсарану, то есть Петру Александровичу, — продолжала щебетать Александра Фёдоровна, явно неизбалованная моим вниманием в последние дни. — Только он, Бадмаев, умеет быстро лечить мою ужасную мигрень. Тебе с ним обязательно надо поговорить, когда вернёмся домой, у него такие чудесные планы по развитию Дальнего Востока, правда идея включения в состав нашей империи Китая, Монголии и Тибета меня пугает, наши территории и так огромны, сколько средств надо, чтобы навести на них хоты бы минимальный порядок.

— А ещё, Ники, наконец нашли Матрону Босоножку.

О таком персонаже, признаться, я ещё не слышал.

— Она предсказала появление у нас сына-наследника, но вроде бы знает какой-то секрет, чтобы уберечь его от неминуемой гибели, — Аликс заметно оживилась. — Ах, если бы нам найти какого-нибудь чудесного волшебника, чтобы он жил рядом с нами, помогал, советовал и лечил нашу семью. Как было бы прекрасно, ты согласен, мой дорогой?

Перед моими глазами предстал образ незабвенного Григория Распутина. С этим персонажем тоже ещё придётся разбираться. Но спорить с Аликс в это дождливое, но такое уютное утро совсем не хотелось.

— Конечно, дорогая. Лишь бы ты была счастлива!

Не буду утомлять вас, друзья, описанием переезда теперь уже моего многочисленного и пышного Двора в северную столицу. К моему сожалению из-за отсутствия смартфона добавилась печаль от необходимости всё записывать. Огромное количество встреч, новых лиц, событий и фактов требовало серьёзного подхода и систематизации. К моему огромному счастью, человечество уже успело изобрести ежедневники. У меня в итоге их было пять — все в дорогих кожаных обложках. К моему великому счастью в торговом доме Простаковых моим помощникам удалось приобрести пару новомодных ручек Parker, завезённых из США, в которых использовалась новая система подачи чернил Lucky Curve (Счастливая Кривая), которая полностью оправдывала своё название. Трубка для подачи чернил и правда была изогнутой, что предотвращало их вытекание, и это в самом деле было настоящим счастьем не только для меня, но и для всех владельцев перьевых ручек. Цена каждой ручки была дикой — 99 рублей 99 копеек, но они явно того стоили, так как за эти первые дни в новом, а точнее старом времени я наставил больше клякс на бумаге, чем за всю предыдущую жизнь. Ничего, успокаивал я себя, будешь умницей — и до автоматической шариковой ручки доживёшь. Хотя, тут скорее доведут до ручки, — подумал я и усмехнулся.

Условно я называл свои ежедневники: «Армия и флот», «Внутренние дела и безопасность», «Экономика и промышленность», «Социальная сфера», «Исторические события, открытия и изобретения». Скажу сразу, что открытиям и изобретениям я уделял первоочередное внимание. Промышленная разведка, созданная по моему указанию, изучающая и, мягко говоря, добывающая сведения о всех мало-мальски значимых изобретениях в Мире финансировалась по приоритетному принципу, довольно быстро окупая свою работу.

Экскалаторы и застёжки-молнии, крекинг нефти и процесс получения цветной фотографии, радиосвязь, рентгеновские лучи, телефонные станции, паровые турбины и кинематограф — меня интересовало всё, что могло ускорить прогресс внутри страны и увеличить доходную часть бюджета.

Особенно внимательно я присматривался к открытиям Николы Тесла — настоящему Илону Маску тех лет. Трансформатор, радиопередатчик, радиоуправляемое судно и пульт дистанционного управления — вот только некоторые его изобретения в последнем десятилетии 19 века, которые максимально быстро удалось акклиматизировать и начать выгодно использовать в России.

Огромное значение уделялось мною и образованию. Финансирование его было увеличено в 5 раз, но не до 1913 года, как было в прежней реальности, а в первом же бюджете-трёхлетке, который я высочайше утвердил. Даже при таком финансировании мы заметно отставали от развитых стран — мне удалось поднять затраты на одного учащегося с 21 копейки примерно до 1 рубля в год, притом, что в Германии, в пересчёте на рубли, этот показатель был 1 рубль 80 копеек, во Франции- 2 рубля 11 копеек, а в Англии вообще приближался к трём рублям. Число начальных учебных заведений удалось увеличить до 100.000, охват детей начальной школой превысил 30 %, а в городах составлял более 50 %. Было открыто более 800 новых мужских и женских гимназий, постепенно мы готовили общество к единой совместной системе образования. Более 100 ВУЗов готовили больше сотни тысяч высококлассных специалистов. Предвидя промышленный бум, основной приоритет был отдан подготовке инженеров. Специальные мобильные группы, включающие ведущих педагогов Москвы и Санкт-Петербурга, колесили по стране в поисках одарённых детей, из которых (полностью за государственный счёт) мы растили высококлассных специалистов для дня завтрашнего.

Заметно выросли и ассигнования средств на развитие культуры. Сеть городских и сельских домов культуры широко раскинулась по стране, дав людям не только возможность качественно проводить досуг и раскрывать собственные таланты, но и многочисленные новые рабочие места. Учитывая не самый удачный опыт советского строительства, Дома культуры в сельской местности строились небольшими, уютными и компактными, чтобы в будущем не тратить огромные средства на их освещение и отопление.

Активно поощрялось мною и правительством расширение сети отделений Государственного и частных банков. Были разработаны программы кредитования и микрокредитования с дотируемыми государством ставками и специальная система государственного депозита с единым повышенным процентом по вкладам, привязанным к значению ключевой ставки.

Денежная реформа Витте, значительно расширенная и ускоренная мной, уже давала свои первые плоды, но денег всё равно категорически не хватало. Подпитанная кредитами предпринимательская инициатива принесла стране резкий рост промышленного производства, значительное расширение в структуре внутреннего валового продукта доли сферы услуг. Практически не отставало и сельское хозяйство.

Вы ведь прекрасно помните, что первый в мире паровой гусеничный трактор в 1881 году изобрёл россиянин Фёдор Блинов, а через 7 лет смог его построить. Трактор имел устройство по типу вагона, в котором была установлена паровая машина мощностью 12 л. с. Конструкция развивала скорость 3 версты в час (3,2 км/час). К сожалению, сам Фёдор Абрамович к моменту нашего знакомства был уже человеком весьма пожилым, а потому, с его благословения, работы по совершенствованию конструкции трактора возглавил Яков Васильевич Мамин, его талантливый ученик, на счету которого к этому времени уже были изобретения двулемешного плуга и пожарного насоса, а также усовершенствование парового двигателя своего учителя — Блинова.

Именно в этот момент я понял, что в отличии от «Янки из Коннектикута», рождённого буйной фантазией горячо любимого мною Марка Твена, я — совершеннейший профан в технике. Чем я мог помочь Мамину? Рассказать о мощных тракторах моего времени, нарисовать картинку, не зная и не понимая их устройства и принципов работы? Интересно, а многие из вас досконально разбираются в устройстве карбюратора, самолётного двигателя, не говоря уже об атомной электростанции?

Что я мог в этих условиях? Опять же, искать людей талантливых, всячески помогать и благоприятствовать их работе. Я мог бы, конечно, назвать всех, но не буду утомлять вас бесконечным списком имён и изобретений. Всего нам удалось отследить и помочь скорейшему внедрению в жизнь достижений 193 учёных. Ботаника и математика, физика и химия, медицина и военное дело…