Именно этому порту русские адмиралы не придали значения, выбрав Порт-Артур. И они жестоко просчитались…

Глава 36

— Пора возрождать славную традицию русского флота — оставлять захваченным в бою кораблям противника прежние названия.

Матусевич еще раз окинул взором стоявший в доке малый японский крейсер «Чийода», и усмехнулся. Действительно, «малый» крейсер, потому что не являлся бронепалубным в «чистом виде» — две трети борта перекрывал узкий, всего в полтора метра, броневой пояс от трех до четырех с половиной дюйма толщиной, причем из гарвеевской брони, который ухитрились навесить на кораблик водоизмещение в две с половиной тысячи тонн. А назвать его «легким» язык не поворачивался — их время еще не пришло, без турбин нужную скорость не получишь. Но кораблик хорош — пять лет тому назад японцы провели модернизацию, установив вместо шести паровозных котлов вдвое больше число водотрубных котлов Бельвиля, чуть ли не удвоив мощность, в результате скорость возросла до 21 узла — быстрее могли «бегать» только «собачки», вдвое большие по водоизмещению. Корабль японцы облегчили, как могли, поставив легкие мачты, но можно убрать бесполезные 47 мм пушки и картечницы, что даст экономию веса в 15–20 тонн, и броневой пояс будет уверенно выходить из воды на фут. И вооружен для своего малого водоизмещения при полном бронировании и высокой скорости вполне прилично — десять 120 мм орудий, на четыре больше, чем на «Новике». Конечно, за ним не угонится, но вместе с «Дианой», над которой «колдовал» кутейников, будет еще одна пара достаточно быстроходных крейсеров.

— У нас в эскадре есть «Ретвизан», преемственность от шведского парусного линейного корабля больше сотни лет, почему бы не быть теперь в составе флота «Чийоде», — хладнокровно, совершенно не удивившись, произнес Вирен, — государь, думаю, поддержит наше начинание. Ведь корабль фактически захвачен в бою, а поставлен в док не просто так — пять дней тому назад на мине подорвался, вот и отбуксировали сюда.

— Тогда не стоит чрезмерно сдабривать кашу маслом — авизо и дестройер лучше нашими именами называть, уж больно для слуха они неблагозвучные. Один «Яэяма» — его точно «Ямой» именовать будут, что неблагозвучно. Второй совсем нехорош — «Хаятори», страшно представить как матросы его имя наизнанку «выворачивать» будут.

— Ваше превосходительство верно подметили — лучше не склонять японские имена, одной «Чийоды» для нас вполне хватит. Может быть, тут лучше отбитой у врага «Маньчжурии» ее же имя и оставить, а этот авизо посчитать крейсером 2-го ранга, все же тысяча шестьсот тонн водоизмещения, броневая палуба в полдюйма, и щиты у орудий. Противоминные 47 мм пушки убрать, на баке четвертое 120 мм орудие поставить — настоящий крейсер получится. Да и собрать на нем команду «Боярина», а командиром «старшего» поставить с «Новика», он им живо лихости добавит, теперь не сбегут. Корабль хорош — японцы его два года назад капитально отремонтировали, котлы американского типа Никлосса поставили, две трубы сейчас, а не одна, да и ход в 21 узел — так мне сказали. Через две недели мы его в состав введем, машины снова соберем, боезапас погрузим, и Андреевский флаг поднимем. А «350-ти тонный» дестройер нам лучше в честь недавно погибшего «Бурного» назвать — так будет, я думаю, по справедливости. Нельзя, чтобы про этот погибший в Вей-Хай-Вееминоносец забыли — это неправильно.

— Хорошо, всеподданнейшую записку государю императору направлю, попрошу наше мнение в расчет принять — не должно быть погибших кораблей, их имена не имеют права пропасть.

Матусевич еще раз посмотрел на «Чийоду» — этот трофей самый ценный, как и новейший большой миноносец английского типа, с двумя 76 мм пушками на баке и юте. А вот авизо «Яэяму» захватили прямо у причальной стенки — десантным командам с «соколов» прямо приказывалось в первую очередь захватывать вражеские корабли, что стоят в ремонте, или без паров, и ни в коем случае не давать команде их уничтожить. И в первую очередь малые миноносцы, что почти каждую ночь «пакостили» у Порт-Артура, ставя там мины. Таких захватили с десяток в разной степени «сохранности», все они стояли без паров, и японцы просто не успели взорвать или утопить их, хотя схватки за них были ожесточенные. Неплохое пополнение из кораблей британской, германской и собственно японской постройки, полдюжины в пятьдесят тонн, остальные в восемьдесят — фактически миноноски по водоизмещению. Да еще с десяток утопили по всей акватории Талиенванского залива, из них три больших — в полторы сотни тонн. Артиллерией истребили большую часть, да японцы сами подрывали свои корабли, или открывали кингстоны — в храбрости самураям не откажешь. Остается надеяться, что несколько штук удастся поднять и ввести в строй — в малых миноносцах в Порт-Артуре была острейшая нужда, только во Владивостоке имелись подобные кораблики, и то уже меньше десятка, а здесь только минные катера с броненосцев и крейсеров. И ничего больше — только дестройеры, от «соколов» в 240 тонн, до 350-ти тонных «истребителей» зарубежной постройки, и единственного русского «Бойкого».

— Я Михаилу Федоровичу указал, что необходимо немедленно отобрать несколько крепеньких пароходов в тысячу-полторы тонн водоизмещения — на них можно установить по паре 120 мм орудий и противоминную артиллерию, превратить в канонерские лодки, наподобие нашего «Гиляка». Рейд, как видите, очень обширный, нужно контролировать к нему подходы — вражеские миноносцы могут с успехом повторить ту первую ночь войны. А бронированные канонерские лодки выставлять на рейд без крайней необходимости не стоит — это чревато потерями, а у нас осталось только три канонерки.

— Вы правильно сделали, Роберт Николаевич — штаб должен ежедневно контролировать выполнение приказов командующего, то есть меня, и того, кто придет мне на смену…

— Да что вы такое говорите, Николай Александрович? Кто вас заменит сейчас в Порт-Артуре? Скрыдлов и Безобразов с Владивостокскими крейсерами, причем Петра Алексеевича еще с мая предназначали на место Витгефта — вот только он сюда отнюдь не торопился. И даже представить, что сюда прибудет — и что? Командующий флотом с меньшими силами останется в Японском море. А тут вас заменить — а к пользе ли это будет? С вами одержаны победы, что и говорить. Освобождение всего Квантуна это вообще из ряда вон выходящее событие! Флот верит вам, и пойдет за вами куда угодно, да мы сейчас сметем всех японцев, если встанут на дороге…

— А нас погреба полупустые, надо просить снаряды, вернее выпрашивать, словно нищим подаяние. Это здесь идет война, и гибнут люди, а в столице жизнь идет обычным порядком, там наши тревоги и заботы высокопоставленным сановникам только жить мешают. Снаряды обещали отправить во Владивосток, к приходу туда Порт-Артурской эскадры, и я не знаю, есть ли они там, или до сих пор из Севастополя не отправлены. Пушки нужны на замену, а значит «каннибализм» балтийских броненосцев неизбежен. А сколько бумаги придется исписать, и каждый раз отправлять с серьезным риском «Новик» или миноносец в Чифу? Вот то-то же…

Матусевич тяжело вздохнул, достал из кармана портсигар, вытащил папиросу. Вирен чиркнул спичкой, поднес огонек в ладонях — Николай Александрович закурил, пыхнул дымком. Посмотрел на суету в порту — с пароходов высаживались стрелки из дивизии Фока, стрелами выгружали из трюмов всевозможные грузы — от пушек до обозных повозок, сводили по сходням лошадей, которые себя вели беспокойно в темных трюмах. Все торопились, прекрасно осознавая, что времени мало, и надо успеть занять позиции далеко от предместий Дальнего, ведь японцам нужно отбивать город с его огромными армейскими и флотскими запасами. После долгой паузы адмирал заговорил снова, и в словах прозвучала горечь: