Я оглянулся и увидел, что действительно головы многих рабов обезображены.

– А для чего им руда в таких количествах? – продолжил разговор я.

– Они делают какие-то магические штуки, что оберегают их дома от портальных чудищ.

Так вот оно что!

Тот барьерный камень, найденный Кровожадкой, был своего рода контрабандой для какого-то влиятельного аристократа.

Интересно. Знать выбрала защитить лично себя, а не всю империю.

Хотя ничего необычного.

Картина в моей голове уже сложилась. Выкачивают Исток из одарённых мелких Родов, чтобы у «настоящих» аристократов не было необходимости ходить в порталы.

Да и дома они у себя в безопасности, раз их защищают барьерные камни.

– Мы когда-то тоже состояли в Родовых кланах. Были на службе. Но кланы уничтожили, а нас поработили. Вот так мы и оказались здесь. – сказал старик.

– Так вы не обычные люди?

– Большинство из нас – нет.

А вот это уже может сыграть мне на руку. Раз уж люди эти служили другим кланам, то они должны быть подготовлены к подобной работе.

А мне как раз нужны верные люди. Только чем им платить?..

Собственно, пока надо думать об их освобождении.

– Гр-р-р… - недовольно зарычал охотник.

Ого, он и звуки издавать умеет! А раньше даже говорил.

Не много, правда. Но сейчас вообще ничего.

Впрочем, с помощью магии крови я заметил, что его сознание находится в некой иллюзии, что создают микроорганизмы в его теле.

Не удивительно, ведь эти штуки крайне сильны. Они буквально подавляют его волю.

Однако с помощью запретной магии я могу попытаться заставить его проснуться. Хотя бы на какое-то мгновение.

Я использовал немалую часть своих сил.

В один миг глаза охотника прояснились, но он не заговорил.

– Чёрт, да что с тобой не так, приятель? – я дал ему своими наручами по груди. Мне стало обидно, что столько сил ушло впустую. – Хорошо ни о чём не думать и быть простой пешкой? Хороший пёсик. Должно быть, о такой жизни ты и мечтал!

Я вздохнул. Он непробиваемый. Хотя я и смог вызвать какую-то активность в его мозге, это бесполезно.

***

Охотник стоял и глядел прямо. В один момент в его сознании появилась вспышка, туман рассеялся.

Он увидел своё детство.

Мальчишки дерутся на деревянных мечах, прыгая по зелёной поляне.

Ссадины, ушибы – ничто не имело значения. Никто не обижался друг на друга.

После боя они кладут руки на руку и клянутся:

– Давайте никогда не станем взрослыми! Они только и думают о деньгах и никогда не радуются! Мы будем настоящими!

– Давай! – хором крикнули мальчишки и протянули руки к свету.

– И никогда не совершим зло!

– Никогда!..

После он увидел свою молодость. Бедную, жестокую молодость, в которой он совершил своё первое убийство за деньги.

Тогда всем было нелегко. И он выбрал самый очевидный способ заработать.

Охотник пришёл домой, плохо смыв кровь с лица. Засохшая багровая полоса пересекала его щёку.

Старая мама увидела её и ничего не сказала. Она всё поняла.

***

Я махал киркой до вечера. Наколотил немало руды и сложил её в тачку, как и другие рабы.

Охотник всё это время стоял, как истукан. Не издал ни звука.

Лишь когда закончилась смена дневных рабов, он повёл меня обратно в темницу. Нам навстречу вышел учёный Петя.

– О, так вот и вы! У меня как раз всё готово. Пройдемте в мой кабинет. – сказал он.

Охотник ткнул меня сзади в спину, подталкивая.

Что за унижения! Никогда ещё Великий Инквизитор не находился в таком отчаянном положении.

И всё же не зря в прошлой жизни я закалял свой характер ночёвками на свежем воздухе, упорными тренировками и отказом от благ человеческих.

Заточение в темнице для меня как лёгкая прогулка.

Но другим куда тяжелее. Тела их мёрзнут, а боевой дух с каждым днём всё больше приходит в упадок.

Первыми, конечно, сдадутся девушки, если их отсюда не вытащить.

Так что задерживаться здесь не стоит.

Я пошёл за учёным, а охотник пошёл за мной.

Мы прошли направо по тоннелю через темницу и вошли в большую комнату с огромным столом на половину комнаты, стулом с кожаными ремнями.

В углу стоял компьютер на столе, заваленном исписанными бумагами.

– Присаживайся. – сказал улыбающийся Петя и указал на стул.

– Да пошёл ты, козявка. – огрызнулся я.