Тут до меня дошло, что Марья, как её там, Семёновна - это врач. Ну, это уже хорошо, главное, чтобы не патологоанатом… Хотя, проктолога я бы тоже не хотел видеть.

– Ударился… - Я показал колено.
– Три раза.

– Оригинально. Одного раза было недостаточно?

– Так получилось

– А царапина?

– В лифте застрял. Вон, футболку порвал, когда выбирался.
– Я указал пальцем на кучу грязной одежды под ногами.

Она кивнула, удовлетворенная объяснением.

– Сутки карантин. Если не обратится - можно выпускать.
– Это было уже сказано не мне, а здоровяку - специалисту по лампочкам. Тот кивнул и вслед за докторшей вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.

Я остался один посреди комнаты на табуретке в одних трусах - как дурак, в общем как все последнее время. В довершении всего лампочка снова мигнула и потухла. Кряхтя, я взобрался на табурет и постучал ногтем по стеклянной колбе. Метод ремонта оказался на удивление действенным. Свет снова включился. В этот момент дверь снова открылась, и в комнату опять зашел тот же мужик, только теперь он был с большим бумажным кулем. А я стою на табурете в одних трусах, держась за электрический провод, на котором висела лампа. Короче, до этого момента я был совсем не дурак.

– Лампочка… - я показал ему на осветительный прибор, с надеждой, что уж кто-кто, а он-то меня точно поймет.

– Ага… Только за шею не завязывай, дышать трудно.
– Произнес он с интонацией знающего человека и положил куль на тумбочку. Это оказалась новая, камуфляжная форма. Прямо с иголочки. Даже складки еще не разгладились. Пока я разглядывал одежду, за спиной снова захлопнулась дверь, и щелкнул замок.

Вот я снова один. Вроде в тишине, тепле, но в голове сидела фраза докторши: «Сутки, если не обратится…». Сутки… через сутки все станет понятно, или мне уже будет все равно. «А мне и сейчас всё равно!»

Я со злостью раскатал матрас. Внутри лежало синее армейское одеяло, такое… с тремя черными полосками и подушка. Постельного белья не было. «Зачем тратить белье на потенциальный труп». В животе заурчало. «Собственно, как и на жрачку». Я улегся в кровать и накрылся одеялом с головой. «Как уснуть на голодный желудок?» Это была последняя мысль, перед тем, как я провалился в тяжелый сон со страшными сновидениями.

Подземелье гномов

Баба Зоя стояла в приоткрытых дверях своей квартиры и игриво грозила мне пальчиком. Её единственный глаз, почему-то в монокле, слеповато щурился на мою облёванную куртку, которая была, каким-то чудом на мне, и при этом дико вращался. Бабка визгливо хихикала и опустила свой крючковатый ревматоидный палец мне на ширинку. Я судорожно схватился за молнию, но штанов не было вообще. «А, да, я же их снял при осмотре» - успокоено подумал я и махнул Зое Иванне рукой. Ту же секунду квартира бабы Зои вместе со своей хозяйкой, с диким грохотом рухнула вниз. Я подбежал к проёму двери и выглянул наружу. Это была уже моя дверь. Я выглядывал с седьмого этажа, а одноглазая старушка тянула ко мне руки, стоя на бетонной плите. Я недоуменно почесал лоб, и рука наткнулась на торчащий прямо над переносицей черенок стрелы от арбалета. Стрела почему-то не вызвала у меня недоумения, она была естественной, как ухо или нос.

К бабе Зое, ковыляя и спотыкаясь, подошел Антоха и стал жаловаться на то, что я его больно пнул. Он задрал свой свитер и мне явились обширные трупные пятна на его бледном худом животе. Я оправдывался, что не со зла, но он только укоризненно качал головой, чем вызвал у меня острейшее чувство стыда. Все-таки Антоха мне ничего плохого никогда не делал, помогал всегда, по мере сил, а я такая свинья. Из-за тучки вышло солнышко, засветив мне холодным лучом прямо в глаза. Я зажмурился и услышал голос бабы Зои: «Подъём. Завтрак».

Я открыл глаза. Солнцем оказалась все та же лампочка, а баба Зоя трансформировалась в мужика-надсмотрщика. Он внимательно посмотрел в мои заспанные глаза, удовлетворенно хмыкнул и поставил на пол поднос. Пока я пялился на аппетитно парящую тарелку с кашей, дверь снова закрылась и лязгнула запором.

Есть хотелось неимоверно. Просто не есть, а жрать - тупо набить живот, хоть чем-нибудь, а тут… я вспомнил анекдот про котенка: «Вау, гречка!!!! Ещё и с молоком!!!». Я был примерно на этой стадии голода. Я схватил алюминиевую ложку, лежащую тут же на подносе, и, обжигаясь, запихал полную себе в рот. «Боже, как вкусно! Гречневая каша, на тушенке – это просто божественно». Язык я себе все-таки обжег. Прыгая на одной ноге, я пытался залезть второй в штанину своих джинсов и одновременно захватить вторую ложку этого небесно-божественного блюда. В конце концов, я решил сначала все-таки одеться - негоже выходить к завтраку без фрака - и, с явным сожалением, отложил ложку и сначала справился со штанами. Футболку я надел новую, камуфляжной расцветки - моя была безвозвратно порвана в битве в офисе - а вот берцы мне были явно велики, поэтому я натянул обратно свои зимние ботинки. «Вот теперь хоть на приём к королеве».

После завтрака я пребывал в благосклонном настроении. Мог бы, конечно, и повторить тарелочку кашки и стаканчик чая, но что-то мне подсказывало, что добавки мне не дадут. Было бы хорошо, если покормят сегодня еще разок. Сидеть-то еще до конца карантина чёрте сколько…

Снова лязгнул замок. Дверь отворилась, и в комнату зашли двое - мужик, ставший мне уже родным и отец Кати. Он поставил посреди комнаты табурет и сел, закинув ногу на ногу. Я почувствовал себя как на экзамене по интеграционной кибернетике. Мало того, что не выучил, так еще и не знаю, как выглядит учебник и преподаватель. Я заерзал на кровати под его колючим изучающим взглядом. Чтобы хоть как-то разрядить затянувшуюся паузу, потупив глазки, как красна девица на свидании, произнес: - Вроде еще не прошел карантин… Сутки, докторша сказала!