Когда твоя жизнь за неполные восемнадцать то и дело круто меняет направление, подчас перестаёшь воспринимать окружающую тебе действительность адекватно.

Фима тоже пыталась следовать этому плану. Чтобы нервы сберечь смолоду. Хотя вроде как все говорят, что беречь нужно честь.

С честью у девушки всё было вполне нормально, чего нельзя было сказать о стабильности.

Ведь только же привыкать начала к родным и Стае, а тут на тебе – новый родственничек объявился! И поди ж ты, дедушка! Интересно, с какого такого перепугу этот мужик бородатый себя её родственником назвал?

Асмод вызвал у Фимы двойственные чувства: с одной стороны она его боялась. Не, а как иначе себя вести? Странный и малость неадекватный. И додумался же её дедулю родного и Артура обидеть! Да она за своих мстить будет мама не горюй!

С другой стороны этот родственничек самоназванный весьма интересный типаж. А ещё эта властность его, харизма. Даже их Альфа Григорьев уступал ему. Фима это просто всеми фибрами почувствовала. Потому и не стала доводить до страшного, а поскорее пошла на поводу у этого типчика.

Ха, дедушка! Да этому «дедуле» больше четырёх десятков не дашь. Ладно, будем со всем по ходу действий разбираться.

Так думала Фима, вкладывая свою ладошку в лапищу незнакомую.

Зато проснувшись в незнакомом месте, ошалело принялась крутить головой в разные стороны.

Совершенно незнакомая обстановка. И вообще: сколько сейчас времени? Часы нигде обнаружены не были. Сотового её тоже. Как и той одежды, в которой она была…вчера?

Нежнейшая алая сорочка длиной чуть ли не до пят. Дорогая ткань – атлас или что-то в этом роде. В тканях девушка как-то не разбиралась.

Зато безошибочно поняла, что занесло её к очень и очень не бедным…родственникам? Ну, если учесть, что с «дедулей» была последние минуты перед мраком и неизвестностью.

Да что за фигня? Никак этот Асмод ненормальный в карцере особого высшего класса её запер: ни одного окна не было! Благо хоть дверь имелась, только не открывалась – она это тут же проверила. Вообще странно как-то освещение работало: словно светлячки зажигались, стоило только ей шагнуть в ту или иную сторону.

– Ну и долго мне здесь ещё торчать? – Фима решила заговорить вслух. Вспомнила фильм, где вот так героя держали, - я так-то кушать хочу. А ещё умыться бы для начала ну и там ещё чего-нибудь!

И словно в подтверждение словам тут же открылась дверь, впуская в комнату девушку. Обычную такую: в платье горничной. Приличное платьишко: чёрненькое с беленьким фартучком. Всё что нужно прикрыто и длина скромная – даже колено прикрывает. Ну вот, а говорил этот Асмод, что похоть и разврат его второе имя.

Фима так и подумала, пока девушка-горничная не обернулась к ней спиной: а там – срань, Господи! Вся спина до самой задницы обнажённая!

– Тебя звать-то как? – Фима проглотила шок и решила наладить контакты с обслуживающим персоналом.

– Наташа. Изволите посетить уборную и одеться?!

– Изволю, - хмыкнула Фима,- а скажи-ка мне, Натали, тебе, хм. не холодно? Ну, в определённых местах?

– Что вы! Нас всех согревает любовь нашего Господина!

– Асмода?

– Его! Ой, госпожа: он велел вам через полчаса быть в трапезной. И он не любит когда опаздывают!

– Ну раз не любит, тогда не будем. Я быстро!

Фима скрылась в ванной, которая, оказывается, была за странной на вид шториной.

Зачем им шторы, если окон нет?

А потом Фима при помощи той же Наташи оделась: нижнее бельё было обычное, почти. Если не считать того факта, что оно явно не пары тысяч рубликов стоило.

Да и платье тоже. Фима уже ожидала увидеть такую же открытую, как у Наташи спину, но платье приятно её удивило: нежно-голубое, оно переливалось под бликами софитов, тьфу, светлячков, было наглухо закрыто, а длиной было почти до щиколоток. Село оно идеально, словно специально для Фимы сшито было.

В довершение образа шли элегантные босоножки на уютном каблучке.

Самое лёгкое было сделано. Дело осталось за самым сложным: волосы.

За то время, что Фима здесь предавалась общению с Морфеем, её шевелюра значительно изменилась: волосы приобрели ещё большую густоту и что самое сложное – длину. Теперь они достигали почти пола. И были того же необычного цвета – всех цветов радуги.

– Поможешь? – как Фиме не хотелось, но пришлось прибегнуть к помощи Наташи.

Правда та сначала дико выпучила на неё глаза. Потом принялась нести какую-то чушь, что прикасаться к такому сокровищу, как Фимины волосы – это величайшая честь для неё.