Лора с благодарностью погладила пса по голове и указала на кровать. Хирон неуклюже поковылял обратно, обходя Кастора.

– Не то чтобы мне не понравилось, что меня едва не проткнули отверткой, – сказал Кастор. – Но ты так отреагировала на мое появление в том клубе… Я не надеялся, что еще увижу тебя когда-нибудь… Однако ты пришла.

– Вообще-то я собиралась сбежать, но из-за тебя все пошло наперекосяк, – заметила Лора. – И, кстати, я понятия не имела, что это твоя комната.

Обнаружив в комнате Хирона, она могла бы догадаться… ну да ладно.

– Если ты проникла сюда не для того, чтобы мне помочь, – медленно проговорил Кастор, – тогда что ты здесь делаешь?

– Вообще-то я помогла тебе. Может, ты забыл, как стоял столбом, когда твой потенциальный убийца в тебя стрелял? – Лора указала на Филиппа. – Надеюсь, его-то ты узнаешь?

Взглянув на скрюченное тело у стены, Кастор резко втянул воздух сквозь зубы.

– Я не…

– Ты не… что? – начиная закипать, надавила на него Лора. – Не стоял там, позволяя ему тебя убить?

Кастор отвел взгляд.

– Ты не поймешь.

– Точно, не пойму, если ты не объяснишь… Что происходит? – напирала Лора, так и не дождавшись ответа. – Только не говори, что ты просто хотел посмотреть, пойдет ли Филипп до конца. Мы оба знаем, на что он способен, и ты явно не наводил дипломатические мосты, когда разыгрывал это представление внизу.

– Что ты видела?

– Достаточно. – Лора подползла к нему. – Даже когда ты был… Даже когда ты был в самом тяжелом состоянии, ты всегда продолжал бороться.

Тот высокомерный, надменный новый бог внизу не был Кастором. Этот Кастор настоящий.

– Неужели… – тихо начала Лора. – Ты хотел, чтобы он это сделал?

Кастор замялся, и для нее этого было достаточно.

– Нет, – запротестовал он. – Это просто ошибка, мне следовало быть осторожнее.

Лора покачала головой.

– Ты всегда осторожен.

Новый бог потер ушибленное в драке колено.

– Только не в последнее время. Такое чувство, что…

Лора молчала, ожидая, пока он договорит.

– …что я нахожусь в теле, которое мне не принадлежит, – наконец произнес Кастор. – Мне не нужно двигаться, чувствовать, или… – Кастор снова набрал воздуха в грудь. – Я просто не знал, что делать… точнее, что сделать, чтобы не убивать его.

– Неужели это действительно было бы так плохо? – удивилась Лора.

– Во время Агона, когда Ахиллидам нельзя оставаться без лидера? – Кастор покачал головой. – Я даже не смог бы доказать, что он напал первым. Здесь нет камер, я уже проверил.

– Разве не ты их лидер? – спросила Лора. – Разве они не служат тебе, не ставят тебя выше архонта?

– Клан никогда не хотел меня. Ни когда я был ребенком, ни сейчас. Может, в какой-то момент я действительно подумал, что Ахиллидам было бы лучше, если бы вознесся Филипп. Если бы он стал…

Лора вздрогнула от пронзительной искренности слов Кастора, но тот оборвал себя на полуслове.

– Стал кем? Еще более невыносимым тираном?! Который упивается абсолютной властью? – с жаром воскликнула Лора.

– По крайней мере, он смог бы держать все под контролем, – ответил Кастор. – Он бы не… Они бы верили в него.

– Никому и нигде не будет лучше, если ты умрешь, а Филипп Ахиллеос вознесется и станет богом. Скажи, что ты это понимаешь. И веришь, что заслуживаешь жизни.

Зачем было убивать Аполлона, если не ради его силы? Лора ничего не понимала. И вдруг ее осенило. Чтобы исцелить себя. Родиться заново в новом, здоровом теле.

С четырех лет Кастор боролся с агрессивной формой лейкемии: химиотерапия, облучение, пересадка стволовых клеток. Перед началом последнего Агона болезнь вернулась с удвоенной силой, и все, включая самого Кастора, были уверены, что жить ему осталось совсем недолго.

Все, кроме Лоры.

– Пожалуйста, не смотри на меня так.

– Как «так»?

– Как будто ты боишься.

– Я не боюсь, – ответила она. – Но все это меня очень тревожит. Я пытаюсь понять, что происходит и как это, – она указала на него рукой, – случилось.

Что чувствуешь, если бремя безраздельной ответственности за клан внезапно обрушивается на тебя, или если ты – больше не прежний ты? До сих пор Лора не задумывалась об этом. Теперь она поняла, какая тяжесть лежит на его плечах, поняла его нежелание принять нынешний статус. Но было что-то еще, неясное, неуловимое.