Он протянул руку, чтобы схватить Питера за шкирку и, вероятно, выкинуть за дверь, как котенка. Но Питер гибко ушел в сторону. Сокрушенно покачал головой, пробормотал:

– Что-то пошло не так.

Вытащил из воздуха дубинку и хорошенько приложил мастера Верейса по голове. После подхватил бесчувственное тело, вытащил за дверь и плотно прикрыл ее.

– Ви, насчет противопожарной защиты он прав – у тебя мало времени.

– А?..

У меня голова шла кругом от происходящего: огонь, дым, дубинка в руках Питера, мастер Верейс, потерявший сознание.

– Питер, что происходит?

Питер приблизился ко мне. Его лицо неуловимо изменилось. Я не сразу поняла, как именно, пока не заметила, что внутри серой радужки глаз пляшут языки пламени. И это вовсе не было отражением огня, бушевавшего вокруг.

– Я не Питер, – сказал он.

– Где Питер? – в ужасе закричала я. – Что ты с ним сделал, гад?

Джинн, вернув себе истинный облик, ухмыльнулся краешком рта.

– Его никогда и не было.

Наверное, когда в грудь вонзается огненная пуля, и то болит меньше? Не знаю… К такому коварству я оказалась не готова.

Я ничего не стала говорить, я и дышала-то с трудом. Может, потому, что воздух стал уходить из комнаты, может, из-за чада… Может, из-за того, что правда разбила мне сердце?

Редьярд не терял времени. Он расколотил локтем стекло витрины и ждал, пока я заберу кувшин.

– Ну же, Ви, мне его не взять! Открывай пробку!

Я сделала шаг и остановилась. Как я могу доверять Редьярду? Снова обманет и глазом не моргнет. Что, если родителей и Патрика не вернуть, а я трачу время, исполняя желания джинна вместо своих?

Дверь сорвало с петель, градом посыпалась деревянная щепа. Порог перешагнул мастер Верейс. По виску струилась кровь, лицо было искажено от гнева.

– Стоять! – крикнул он.

– Кувшин! – рыкнул Яр, в его голосе загрохотал гром. – Сейчас, или будет поздно!

Я попятилась, не сводя взгляда с приближающегося куратора.

– Простите меня…

Я опередила боевого мага на долю мгновения. Он протянул руку, призывая артефакт, но я схватила кувшин на лету и выдернула пробку, которая вышла на удивление легко. Краем глаза увидела знакомый силуэт пожилого джинна.

– Перенеси нас в безопасное место!

В ту же секунду запах гари растворился, глаза перестало щипать от едкого дыма, сделалось светлее. Зато завоняло тухлятиной и нечистотами. Мы все трое – я, подлый гад и Хафиз – стояли посередине редкостной халупы. Разве что нищий, оставшись без крыши над головой в осенний дождливый вечер, не побрезговал бы провести здесь ночь.

Окна выбиты, очаг забит мусором, временные жильцы предпочитали разводить огонь прямо на полу, благо пол в халупе оказался земляной. Из мебели – трухлявая софа да колченогий стул, больше годный на растопку.

Потянуло сквозняком, и я, разгоряченная после жара, покрылась мурашками. Тело охватила страшная слабость. Я осела на грязный пол, не дожидаясь, пока потеряю сознание.

– Не дворец, конечно, – сказал Хафиз, – понимаю. Но что же сразу чувств-то лишаться! Дело поправимое!

Вовсе не убогое убранство меня подкосило, а предательство Редьярда. Как он мог? Зачем? Мало ему моих страданий, так он еще решил изощренно поиздеваться? Превратившись в Питера, он заставил меня поверить, будто у меня есть друг. И ведь как играл свою роль! Я вспомнила искреннюю улыбку светловолосого парня, вспомнила, как он нес меня на руках, как подбадривал… Джинн с самого начала все подстроил так, чтобы я почувствовала симпатию к Питеру: сделал его похожим на моего брата, даже имя придумал созвучное.

– За что? – крикнула я.

Из глаз хлынули слезы.

– Что я тебе сделала? Ты мстишь мне, потому что не можешь отомстить воинам, захватившим земли твоего племени? О да! Это делает тебе честь! Так по-мужски – воевать со слабой девчонкой! Я ведь достойный соперник!

Яр оцепенел, застыл на месте, сжав кулаки. Я ждала, что сейчас он, рассвирепев, напустит на меня рой пчел или сотворит бешеную собаку, которая искусает меня до крови. Однако он ничего не делал, стоял и только едва заметно вздрагивал, будто каждая сказанная мной фраза была камнем, ударяющим его в грудь.

– Я не… – начал он, но не закончил, тряхнул головой.

– Ах-вах, – насмешливо вмешался Хафиз и постучал себя указательным пальцем по виску. – Вон оно что! Теперь и я знаю. Ловко, мой юный друг. Ты значительно превзошел в коварстве даже меня. Погубить хозяина, используя его необдуманные, алчные желания, – это одно. По капле выдавить жизнь, лишая надежды, и использовать для этого привязанность и любовь – высочайшее мастерство. Мне следует у тебя поучиться!

– Что ты можешь знать о моих чувствах? – зло бросил Яр.