— Странно, мне кажется, или вы действительно воодушевлены происходящим? — поинтересовался я.

— Конечно! — улыбнулся коллега. — А почему бы и нет? Это ведь прекрасное чувство — находиться на грани смерти!

Он что, с ума сошёл? Хорошо, что с нами поплыл психиатр — Макисима Сакуя. Если Фукусима Ренджи сошёл с ума к чёртовой матери, он сможет подсказать, как лучше поступить с несчастным.

Хотя, зачем всё усложнять? Я ведь и сам могу проверить состояние его нервной системы. Несмотря на буйство волн и льющийся на мою голову ледяной дождь, я активировал «психоанализ» и проник в голову Фукусимы Ренджи. Однако…

Не обнаружил ни единого патологического процесса. С коллегой было всё в порядке. А это очень странно. Самый тихий, абсолютной неприметный терапевт вдруг взорвался от буйства эмоций, обрадовался бушующему шторму, но при этом вся его нервная система находилась в нормальном состоянии.

Да, разумеется, она была напряжена. Надпочечники выбрасывали адреналин так, будто Фукусима вот-вот столкнётся с диким зверем. Но при этом в организме терапевта царили одни лишь эндорфины — гормоны удовольствия. Странно, как же так вышло, что подобная ситуация привела его к состоянию, схожему с экстазом?

— Всё, Фукусима-сан, пора возвращаться в каюту, — посоветовал я. — Пойдёмте, нет смысла мёрзнуть здесь под дождём. Температура навскидку не выше трёх-пяти градусов. Вряд ли нам обоим хочется приплыть в Сидней с пневмонией. В таком состоянии мы точно не сможем насладиться конгрессом.

— Кацураги-сан, такой удачный момент, чтобы задать вам один вопрос! — заявил Фукусима Ренджи.

Похоже, он полностью проигнорировал всё, что я пытался до него донести.

— Фукусима-сан, если вам охота поболтать, можем продолжить в каюте, — настоял я.

— Представьте, что сейчас кто-нибудь упадёт за борт, Кацураги-сан, — вновь пропустив мимо ушей мои слова, произнёс он. — Что в таком случае вы будете делать?

— Фукусима-сан, прекратите этот бред…

— Что вы будете делать?! — настоял он.

Да что ж такое! Кажется, будто у него острый психоз. Но нет! Нервная система в полном порядке. Неужто он на полном серьёзе пытается вести со мной эту беседу?

Что ж, ладно. Раз он не идёт в каюту, значит, и я не стану прятаться от шторма. Похоже, терапевт девятого ранга решил меня испытать. Не знаю только, чего он хочет этим добиться, но понаблюдать за его состоянием мне очень любопытно.

— Что я буду делать, если человек упадёт за борт? — переспросил я. — Очевидно, передам матросам, что лайнер нужно остановить, чтобы они могли сообщить об этом капитану.

— А что делать с человеком? — ухмыльнулся Фукусима. — В таких волнах вряд ли кто-то сможет выжить без посторонней помощи.

— Уверен, что найдётся человек среди экипажа лайнера, кто попытается помочь утопающему. Да и как минимум ему бросят спасательные средства, — ответил я.

— А теперь представьте, что никто даже не пытается спасти упавшего за борт, Кацураги-сан. Представьте, что всем важна их собственная жизнь. Что вы будете делать?

Да чего этот придурок ко мне пристал?! Взрослый мужик, должен понимать, что в такой ситуации должно быть не до веселья. А Фукусима Ренджи будто пытается получить удовольствие от происходящего.

Но отмалчиваться я не стану. Хочет узнать ответ на свой вопрос? Что ж, хорошо. Я отвечу ему честно.

— Если никто не попытается помочь человеку, я сам прыгну за борт, — заявил я.

— Да ну? — вскинул брови он. — Никогда бы не подумал, что вам так хочется умереть, Кацураги-сан. Взгляните сами — шторм бушует, выжить в таких водах попросту невозможно. Вы хорошо плаваете? Знаете какие-нибудь особые техники, которые позволят выжить в такой агрессивной среде?

— Разумеется, знаю, — кивнул я. — А что вас так удивляет? Лично меня в медицинском университете обучали именно так. Врач должен иметь возможность помочь в любой ситуации. Иногда приходится не только таблетки назначать, но и выступать в роли спасателя.

Пришлось немного солгать, ведь этому меня обучали не в университете Японии, а в Российской Лекарской академии. Наша наставница по физической подготовке, настойчиво убеждала, что каждый лекарь должен быть готов заменить и пожарного, и спасателя, и любого другого представителя крайне опасных профессий.

Фукусима Ренджи рассмеялся, и в этот момент прямо перед лайнером шарахнула молния. Нас обоих оглушило на несколько секунд — благо я успел вовремя прикрыть глаза.

— Простите, Кацураги-сан! — прокричал Фукусима. — Но я не верю вам.

— Это ещё почему? — поинтересовался я.

— Мы с вами слишком разные люди, — произнёс он. — Если человек упадёт за борт, я сразу же брошусь его спасать. А вот вы… Вы определённо ещё подумаете, действительно ли стоит так рисковать своей жизнью.

Понятия не имею, с чего вдруг он сделал такие выводы. Но его безумные вопросы меня не так уж и волновали до тех пор, пока на палубе не появилась Акихибэ Акико.