– Вот это да… – выдохнул Афонсу, когда Кузя снова оделся. – Жаль, нельзя никому рассказать. Хотя, я думаю, Ана тоже догадалась. Так, выходит, тебя не отправили в Пустошь, как я читал… точнее, Хосе мне читал. Я плохо знаю русский.

– Ты большой поклонник нашего анархиста?

– Ну да! Я вначале толстовцем был, как и он. Но потом понял, что непротивление злу насилием… ну, оно не работает. Многие люди просто не понимают, пока им как следует не врежешь.

– Полностью согласен, – хмыкнул Кузя, – я вообще плохих раньше жрал. Но теперь знаю, что их надо сажать в тюрьму. Им там хуже.

– Вот еще. Их же приходится кормить на деньги налогоплательщиков. Нет, менять надо все. – Афонсу махнул рукой, приглашая следовать дальше, – вообще все, само сознание людей. Чтобы люди, склонные ко злу, стали изгоями общества. А не добивались высоких постов по праву рождения или из-за того, что смогли отнять у других достаточно денег для этого. Ну ты-то точно должен понимать. Это же надо – ты, получается, уже чуть ли не сто лет анархист, да? Тяжело тебе, наверное, с ошейником…

– Если честно… – признался Кузя, – меня тогда отправили в Пустошь. И я ничегошеньки не помню. Вызвали обратно восемь лет назад. Сперва я попал к преступникам, но через некоторое время познакомился с очень хорошими людьми. И дивами. Бештаферами, по-вашему. А насчет ошейников… ты хоть и колдун, но считаешь, что их надо снять?

Афонсу задумался:

– Ну нет. Нет конечно. Если так сделать, вы, бештаферы, немедленно захватите власть над людьми. И все будет еще хуже. Начинать надо с людей. Чтобы они жили ради всеобщего блага, а не ради власти и низменных страстей. Тогда и бештаферам будет жить намного лучше. Я думаю так: все люди равны. Это неправильно, когда один человек решает, как должны жить миллионы.

– Однако у вас всем заправляет Ана, – заметил Кузя, – и это отлично видно.

– Нет, ты не понял, – замотал головой Афонсу, – она решает те вопросы, в которых разбирается. По учебе, организации быта. Но если, например, мы соберемся в поход, даже на пару дней на пляж, – тут руководство возьмет Хосе. А если мы готовимся к велосоревнованиям или к экзаменам по скольжению по волнам или по химии – тут уже я всем помогаю. Когда-нибудь человечество дозреет именно до такой системы управления. Уже сейчас предпринимаются шаги. Вот та же королевская власть. Она отменена почти везде. Ну а правда, для чего она? Страной управляет человек, для этого вообще не предназначенный. Может, он хотел бы стать спортсменом. Или путешественником. Или фадиштой. Но вынужден делать то, к чему у него душа не лежит. Поверь, эти обязательства давят похлеще ошейника.

Кузя хотел было рассмеяться, а потом вспомнил Софью. С каким бы восторгом она, вместо того чтобы давать очередной прием, снова бы отправилась в Пустошь с Гермесом Аркадьевичем. И потому только пожал плечами. Удивительно: люди, даже совсем маленькие, задумываются о таких сложных вещах…

– А ты? Чего бы хотел? – не отставал Афонсу. – Свободы? И делать то, что хочешь?

– Я и так почти всегда делаю то, что хочу, – усмехнулся Кузя. – Но ты прав, многим дивам не повезло с этим, – он вспомнил Рождественского.

– Вот! – поднял палец Афонсу. – А как анархист какое ты видишь будущее для бештафер? Хочешь, чтобы вас освободили?

Кузя задумался. И наконец сказал:

– Нет. Некоторых, может быть. Меня, Владимира. Иннокентия вот можно еще, Анастасию. Анонимус сам никуда не пойдет. Да он, наверное, в обморок упадет, если ему свободу предложить, а потом прочтет лекцию на пять часов про традиционные семейные ценности. Он фамильяр, – добавил Кузя, чтобы было понятнее.

Афонсу рассмеялся, но в его смехе Кузе почудился оттенок горечи.

– У нас ментор Педру такой же… Никак не желает расставаться с устаревшей наследственной системой. И носится со своими королями, существующими только в его воображении.

– Да, даже я это заметил, – Кузя вспомнил, как разъярился Педру, только заподозрив его в неуважении к королевской особе.

– А мне кажется, это нерационально. Сильный и умный колдун намного лучше, чем тот, кто «хотя бы не лупит себя своим же оружием по голове». Представляешь, я однажды слышал и такое высказывание. Но зато «в его венах течет истинная королевская кровь». Так глупо, особенно в современном мире.

– Хочешь стать ректором? – спросил Кузя.

Афонсу дернул плечами, как будто собирался сказать: «Да ну, мне нужно совсем не это», но потом кивнул:

– Да, хочу. Но по-честному. Потому что я действительно лучший. Пошли до моста.

Он помчался вперед. Кузя рванул за ним. Что же, понять обиду мальчишки было несложно. Он, как и сам Кузя, хотел быть самым сильным. И чтобы все это оценили и восхитились им. И возможно, юный колдун имел для этого все основания. Но местные обычаи лишали его шанса занять желанный пост.

– Не расстраивайся, – решил подбодрить его Кузя, не сбавляя скорости. – Дивы тоже меняются. Мы учимся. И Педру когда-нибудь поймет, что старые времена прошли. Тем более что решает не он, а ректор. Я видел вашего дона Криштиану. Выглядит очень… величественно. Настоящий король.

– Вот именно, – мрачно буркнул Афонсу. – И ты думаешь, этот король захочет что-то менять?

– Хм… – Кузя задумался. – Не знаю. Но мне кажется, что Педру просто нравится думать, что он служит королевской особе. Это помогает ему мириться.