Два шага — и мы внутри, где наше появление встретили десятки глаз и десятки запахов еды, дешёвого вина и человеческого пота.

— Хозяин! — рявкнул я. — Лучшее место нам, лучшей еды, лучшего вина и лучших служанок. Живо! Мы устали с дороги!

Наискось от нас, через три стола какой-то мрачный идущий наклонился к соседу и пробормотал, но достаточно громко, чтобы моё Возвышение донесло до меня его слова:

— Нам-то какая разница, устал он, не устал. Горлодёр тупой.

Так-то я был с ним полностью согласен, но не мог быть с ним согласен тот наглый Гарой, который пришёл в город в поисках неприятностей. Поэтому уже через вдох я вскинул ладонь и ударил в мрачного говоруна техникой. Слабой, к тому же едва мной освоенной, но тому хватило: ударом сжатого ветра его снесло вместе с соседом, их столом и двумя следующими.

Я же погрозил ему пальцем:

— А ты держи рот на замке, — и тут же рявкнул. — Хозяин! Я уже недоволен, всякий сброд имеет смелость открывать рот в моём присутствии, проследи, чтобы подобное не повторялось, или я рассержусь.

Сейчас всё могло пойти по самому быстрому пути: обида, схватка, разрушение харчевни, стража, схватка со стражей и по нарастающей. Могло, но не пошло. Мрачный идущий, пару вдохов покатав желваки по скулам, решил не связываться с подозрительно наглым парнем. Так же поступили и все, кто полетел на пол от моей техники: с негромкими ругательствами поднялись и просто вымелись из харчевни. Раз — и нет их, только дверь хлопнула.

— Отлично, — заявил я. — Сразу воздух стал чище без этого сброда. Хозяин, я жду уже десять вдохов, где мой стол, моё вино и женщины?

— Господин! — выкатился непонятно откуда невысокий крепыш. — Стол уже застилают, вино достают из подвала, но с женщинами проблема, господин. У меня простая харчевня, держу только служанок, а они совсем не красавицы, уж простите, господин.

— П-ф! — насмешливо фыркнула Рейка и впервые опустила веер, которым прикрывала лицо от самого входа. Только на миг, словно ослепляя всех присутствующим своим обликом. Что бы там я ни говорил Рейке в тот день, но красота Миры Гарой и правда была яркой, вызывающей и совсем-совсем не сравнимой с красотой Рейки. Другой и очень подходящей для сегодняшнего дела.

— Ладно, — презрительно махнул я рукой так и не распрямившемуся хозяину харчевни. — Промочим горло с дороги, утолим голод, а затем двинемся туда, где всё есть.

— Конечно, господин, я с радостью подскажу, куда вам лучше будет пойти, — разогнулся и тут же склонился в новом поклоне крепыш-хозяин. — Прошу, ваш стол готов, господин.

Этот стол оказался едва ли не посреди зала. Правда, вокруг него уже образовалось пустое место — все, кто поумней, спешили убраться оттуда, где пахло дракой.

— Знаешь, брат Мар, — вдруг произнесла Рейка, едва усевшись. — Я кое о чём не подумала и кое в чём сглупила.

Я напрягся. Отлично, вот сейчас, уже ввязавшись, узнать о подобном. Осторожно спросил:

— О чём забыла, сестра?

Она деланно зевнула, прикрылась веером и склонилась к моему уху, едва слышно прошептав:

— Это не ты назначишь Виликор сестрой, это она, узнав о твоих похождениях в этом городе, сделает тебя сестрой.

Я выдохнул с облегчением, поправил Рейку:

— Братом.

— Нет, седьмой брат, сестрой, сестрой, — шепнула Рейка и отстранилась от меня. — Слуга! Подай сладкого сока!

Я совершенно не понял, о чём она, и, похоже, не уследил за лицом, позволив появиться на нём недоумению, потому как тут же получил подсказку от Седого:

— Она о том, что отличает естество мужчины от женщины. Они очень часто пускают в ход эту угрозу. Вы были правы, молодой глава, я очень доволен тем, куда вы намереваетесь пойти. Вам, вообще, пойдёт на пользу это приключение. Даже Рутгош бы сейчас радовался за вас, чего правда не скажешь о его бойких подчинённых.

Я заметил:

— Как осмелел-то, начал вспоминать тот день. А скажи-ка мне, мой хранитель традиций, откуда ты вообще знаешь, что у него имелись и особые, бойкие подчинённые? Означает ли это, что ты не так уж и чист передо мной?

Судя по тому, что Седой тут же сделал вид, что его нет не то что здесь, в городе, а вообще в этом Поясе, я был прав в своём подозрении. Они все там все знали, дарсовы умники. Не удивлюсь, если по вечерам, собравшись на вино к Седому, вполголоса или спрятавшись под формацией тишины, хихикали, обсуждая ещё один день охоты на своего главу и ещё одну выходку бойких подчинённых. В такие моменты даже радуешься, что в те дни я был слишком сосредоточен на этом дарсовом обучении и многого не замечал в окружающем мире.

Подскочившая служанка принялась, кося на нас с Рейкой, выставлять на стол тарелки. Выглядела она просто ужасно. Закалка, сутулая, с одним плечом выше другого, рыхлым, одутловатым лицом с печатью усталости на нём и несколькими печатями Указов над головой. Невольно я сосредоточился на восприятии, легко оглядев весь зал, включая кухню. Ни одна из других служанок не была столь некрасива и не была столь слаба: все Воины как на подбор. Хозяин что, нарочно?

Момент был удачным, чтобы ещё раз проявить норов наглого Гарой и я выплеснул из себя раздражение. Поэтому уже через миг я одним движением смахнул на пол всю посуду и еду. Прямо под ноги испугано сжавшейся служанки-Закалке.