Вдруг раздался звонок в дверь.

— Селена, — кричала Виола за дверью и стучалась в неё: — Я открою? Здесь какие-то мужчины в черных костюмах.

— Нет, стой. Подожди, это ко мне..

— Повеси пожалуйста, минуту, у нас гости, — сказала я, дрожащим голосом своему собеседнику.

После того, как по ту сторону телефонных линий, я услышала протяжное "угу", положила телефон на кровать и вышла из спальной комнаты.

Виола стояла около входной железной двери и внимательно рассматривала тех кто пришёл, в стекло дверного глазка.

Дрожащим от волнения голосом, Няшечка спросила, посмотрев мне в глаза: — Ты кого-то ждёшь?

Я взяла ее за плечи и приступила нежно поглаживать, моля о главном: — Послушай, пожалуйста, внимательно. Сейчас ты идёшь в спальную комнату и прячешься в шифоньер. Только иди до упора в нем, хорошо? И ни в коем случае не высовываться, пока я не уведу их отсюда.

— Это что, розыгрыш?

— Какое там. Слушай, тебя мама хоть раз обманывала?

Виола неуверенно покачала головой в ответ. Она замерла, видимо вспоминая Станю. Как я ее понимаю.

— Вот и я такая же. Доверься мне.

Девушка стояла и осматривала мое лицо, улыбаясь и словно о чем-то мечтая: — Как Селене идёт быть такой милой и пушистой. Она обычно ведёт себя гиперактивно и много нервничает. Хорошо, я прислушаюсь к тебе. Только, будь аккуратнее, ладно?

Виола ушла в спальню, тихонько закрывая дверь. Молодец девочка.

Эх, Станислава. Этот обман с твоим оживлением, похоже будет первым, по отношению к такой ангельской девочке.

Бедняжка.

Как я скажу ей правду?

Любят же меня озадачить!

Назойливый хриплый голос, из-за закрытой входной двери, отвлёк от мыслей: — Селена Андросовна, так не пойдёт.

Второй голос был очень приятный и ласкающий слух нежным тоном: — Мы знаем что вы там. Открывайте.

Страх неизвестности немного сковывал, но преодолевая его я открыла дверь.

Официальные костюмы. Черные очки, красные галстуки. И это учитывая то, что на улице минус тридцать: — Мы от вашего отца. Он ждёт вас домой.

Фух, как рукой сняло. Это всего-навсего от отца Селены. Значит опасаться нечего.

— Пять минут. Я соберу все вещи и спущусь к вам. Подождите меня в машине.

— Нет, так не пойдет. Мы подождем вас на пороге. Мало ли, захотите убежать.

Я быстро собрала все свои вещи, отключила телефонный вызов и прошла в прихожую с двумя пакетами. Меня, до сих пор, дожидались телохранители отца Селены.

Накинув шубку и белые сапожки, мы вышли на лестничную площадку.

— Что же вы бегаете от нас, мисс Селена Андросовна?

— Я теперь не Селена, а Ядвига. Сам же отец меня и назначил этим дурацким именем.

Мужчина, лет сорока, с зелёными глазами и большим носом, строго осматривал меня. В его глазах читалось желание, а с губ не сорвалось и слова. Жаль, что они не знают кто я такая. Сразу же убрали бы свою похоть куда подальше.

За мыслями я не заметила как вышла во двор многоэтажки.

Вечернее небо. Звёзды, словно маленькие светлячки, одна за другой медленно проявлялись на потемневшем полотне неба. Фонари освещали плавно падающие крупные хлопья снега, делая его более воздушным и волшебным.

По краям снежных бордюров, стояли автомобили заметенные снегом. Лобовые стекла, замёрзшие и покрытые снежными узорами.

На скамейке сидели снегири. Не думала, что они здесь тоже есть. Это волшебные птицы с красными брюшками. И кто бы мог подумать, что вот такой насыщенный цвет нарисовала сама матушка природа. Они причесывали брюшки маленькими клювиками. Только шерстка намного ярче, чем обычно. И глаза… О боже… Эти бусинки так и мерцали золотым переливом. Какие они необычные.

— Селена Андросовна, пройдите пожалуйста в автомобиль.

Какие же зануды, всё бы только дела-дела, а чудеса света когда лицезреть? В следующей жизни? Тьфу-тьфу, конечно. Ещё одной строптивой барышни я не выдержу.

Я послушалась скучного охранника и села в черный автомобиль. Внутри так уютно. Темный кожаный салон, кожаные сиденья и перегородка позади спины водителя. Как интересно. Первый раз вижу такое. Только стекла самого автомобиля были такие затонированные, что я как ни старалась не видела этого чудного города, в улицы которого я влюблялась недавно, под свет бордового вечернего заката.