Шрифт:
20 июня 1941 года, Вашингтон, Белый Дом.
– Фрэнк! Немцы начали отвод войск от русской границы! Они нарушили все договорённости! Им больше нельзя верить! – с такими словами Гувер буквально ворвался в Овальный кабинет. Хозяин кабинета поморщился и сказал:
–Эдди! Я тебе сразу говорил, что Адди – ненадёжный человек! Зачем ты тащил его из последних сил? А если бы об этом прознало еврейское лобби? Нас бы сожрали с потрохами! Что он ещё натворил?
– Пока ничего, Фрэнк! Но, похоже, что усатый Джо залез ему в карман! Причём по-крупному! Теперь Адик изображает обиженного ребёнка! Он, похоже, собрался поколотить немного Винни! И у него есть шанс! Кстати, Фрэнк! Пару лет назад у меня перед глазами мелькало сообщение Джи-Джи о том, что усатому Джо можно верить? Что по «джапам» он нас поддержит! Может быть, немного помуссировать эту тему? Джи-Джи пока служит на флоте! Не пора ли ему в Москву! Вместе с Гарриманом. Я думаю, что от тебя поедет именно он! Я не прав?
Глава 2. Москва, 20 июня 1941, Ставка Главного Командования
Чмокнув Ритулю, несусь в кабинет:
– Товарищ Первый? Вы мне звонили!
– Да, Андрей Дмитриевич! Товарищ Сталин распорядился Вас найти и просит срочно прибыть к нему. Он в курсе, что вы прилетели в Москву.
– Так точно, товарищ Первый! Только что вошёл в квартиру. Но на аэродроме никто ничего мне не сказал!
– По времени так и получается! Постарайтесь быстрее. Он просил: «срочно»!
Забрал бумажки, успел немного почитать по дороге, Александр Николаевич знаками показал, что быстрее. Вхожу, доложился. Сталин улыбнулся и показал мне на третье кресло от себя! Что бы это значило???
– Наконец все в сборе! Можно начинать! – сказал он. Вышел Ворошилов с рулоном под мышкой. Это оказалась карта Европы, не «поднятая», на которой были нанесены значки расположения войск, кое-где смазанные, сторона противника была обозначена только на одном из флангов и крупно обозначены какие-то красные стрелы: на Берлин, на Франкфурт и на Вену. Ворошилов повесил карту, вытащил «шашку» – указку и начал ей размахивать, передвигая корпуса и армии: «Вперёд, на Берлин!» Дескать, самое удобное время отходящего противника разбить и на его плечах ворваться в вышеупомянутые города.
«Сергей!» – молчание! «Я знаю, что ты всё слышишь!» «Слышу, слышу! Я, к сожалению, вынужден слушать эту…» – он выругался, – Смотри на Сталина! Если он «за», то нам здесь делать нечего! Поехали домой!» «Не знаю, я его таким никогда не видел, но он частенько на меня посматривает!» «Для лектора, самое убийственное, это – невнимание. У тебя есть что почитать? Пару раз зевни и уткнись в бумажки!» Я так и сделал, начал читать разведдонесения, не поднимая головы и делая вид, что не слушаю Ворошилова. Он взорвался через пять минут: «Я вижу, что комбригу Андрееву совершенно не интересно слушать эти задачи!» Я, или Сергей за меня, нехотя положил недочитанное сообщение в общую папку, поднял голову:
– Напротив, товарищ маршал! Мне очень интересно! Мне хочется задать Вам один вопрос: «Сколько колёсных пар для евроколеи находятся на складах Железнодорожных войск?»
– Это вопрос не ко мне, а к начальнику генерального штаба Жукову! – но при этом, почему-то, посмотрел на маршала Кулика.
– Нет, товарищ маршал. Жуков – это количество знает! А вот Вы, похоже, нет! Их всего 96. На два поезда по 12 вагонов. А для снабжения одной армии требуется 40 эшелонов в сутки! Где возьмём остальные?
Неожиданно зааплодировал Сталин!
– Я знал, что обязательно найдётся честный человек и скажет что-то подобное! Климент, сними это убожество! Думать надо, а не шашкой махать! Кто тут, недавно, кричал, что троцкизм надо выжигать калёным железом? А сам что делаешь? Ты что, думаешь, что нас в Европе ждут братья по классу с распростёртыми объятьями? Нас ждут миллионы стволов винтовок, направленных против нас! А у нас, с таким планированием, не будет патронов! Ты что, забыл «Чудо на Висле»? Поэтому я закрываю это заседание НКО, как не соответствующее сегодняшнему моменту. Все свободны! Товарищей Жукова, Тимошенко, Шапошникова, Берия, Андреева, Голованова, Кузнецова и Голикова прошу остаться.
Сталин, ожидая пока все выйдут, неторопливо набивал трубку. Знаком показал всем пересесть поближе.
– Товарищ Жуков! Доложите обстановку!
– На всём протяжении западной границы наблюдается отвод войск. Последние два дня возросла напряжённость на железных дорогах: грузовые поезда из и в Европу начали опаздывать, чего раньше не замечалось. По докладам из штабов ПВО трёх округов, наблюдались массовые вылеты самолётов из приграничной зоны. Немцы приступили к строительству пограничных укреплений, румыны и венгры просто отошли. В районах крупных мостов замечен отход большого количества танков и артиллерии. Судя по всему, против нас было сосредоточено около 150-ти только немецких дивизий, может быть больше, которые были сведены в три группы армий. И около 30-40 дивизий союзников. На юге были замечены итальянские войска.
– Товарищ Голиков! Почему мы это узнаём постфактум?
– Существует приказ по НКО ничем не провоцировать немецкую сторону, за вашей подписью, товарищ Сталин. Велась только агентурная разведка. Сведения о том, что противник сосредотачивает войска, поступили, но, объём сосредоточения остался нам не известен.
– Товарищ Берия! Что известно Вам по вашим каналам?
– В Москву вернулся полковник Кребс, он летал, видимо, в Берлин, рейсовым самолётом Люфтганзы. Вылетел ещё 18-го, вернулся сегодня. Отмечена высокая активность радиостанций в Кенигсберге, в Варшаве и в Тарпе, где находятся разведцентры Абвера. Радиограммы перехвачены, но пока не поддаются расшифровке. В Виши немцы пытались договориться с Петеном о производстве для Германии некоторых видов вооружений. По нашим сведениям, переговоры зашли в тупик.