– Меня, Тигги, к большому сожалению, в этот момент не было дома. Я находилась в Лондоне, гостила у своей подруги Дженни. Между прочим, – неожиданно я поперхнулась, вспомнив кое-какие подробности, – между прочим, именно папа и уговорил меня отправиться в эту поездку. Сказал, что мне нужно проветриться, пожить какое-то время вдали от Атлантиса.

– Ах, Майя, представляю, как тебе сейчас тяжело. Ведь ты же так редко покидаешь дом. И вот надо же такому случиться! И именно в твое отсутствие…

– Да, так уж вышло.

– А ты не думаешь, что он заранее предвидел свой уход и просто хотел оградить тебя от излишних переживаний?

Тигги озвучила предположение, которое мне самой пришло на ум пару часов тому назад.

– Нет, Тигги, я так не думаю. Просто сработал обыкновенный закон подлости. Но ты за меня не волнуйся. Я больше переживаю сейчас за тебя, за то, какой ужасной новостью я огорошила тебя. С тобой все в порядке? Как бы я сейчас хотела быть рядом с тобой, обнять тебя, утешить…

– Если честно, то я и сама не знаю, что со мной. Пока я просто не могу поверить в то, что это случилось на самом деле. Наверное, и не поверю до тех самых пор, пока не приеду домой. Завтра, точнее, уже сегодня, вылетаю в Швейцарию. Ты уже сообщила всем остальным?

– Разослала им эсэмэски с просьбой немедленно связаться со мной.

– Постараюсь подтянуться в Атлантис как можно скорее, чтобы помочь тебе, Майя. Представляю, сколько у тебя сейчас забот с организацией похорон.

У меня не хватило духу сообщить сестре, что вообще-то отца уже похоронили.

– Да, хорошо, что ты будешь рядом со мной, Тигги. А сейчас постарайся поспать хоть немного. Заставь себя, если сможешь. А захочешь поговорить со мной, звони в любое время. Я здесь, на связи.

– Спасибо! – В голосе Тигги послышались всхлипы, значит, она уже на грани слез. – Майя, но ты же понимаешь, папа не умер. Душа ведь бессмертна, разве не так? Она просто переселилась в другой мир.

– Надеюсь, так оно и есть. Спокойной ночи, дорогая моя Тигги.

– Держись, Майя. Завтра увидимся.

Я отключила мобильник и устало откинулась на подушки, подумав при этом, как было бы здорово, если бы я тоже, как и Тигги, свято верила в этот загробный мир и в теорию переселения душ. Но в эту минуту никакие кармические причины не смогли бы объяснить мне толком, почему отец все же взял и ушел из жизни.

Когда-то, давным-давно, мне и правда верилось в то, что Бог действительно существует. Ну или какая-то там другая высшая сила, неподвластная разуму человека. Но очень скоро моя вера благополучно улетучилась.

И я даже хорошо помню, когда и как это произошло.

Ах, если бы я снова сумела обрести веру, научиться чувствовать по-человечески, а не быть биороботом, таким человеком-автоматом, всегда внешне спокойным и невозмутимым. И то обстоятельство, что даже на смерть собственного отца я не могу отреагировать должным образом, лишнее подтверждение тому, насколько серьезны мои психологические проблемы.

Но при всем том, уныло размышляла я, у меня никогда не возникало проблем по части утешения других. Я прекрасно знала, что все мои сестры видят во мне главную опору семьи, такую своего рода палочку-выручалочку, которая будет всегда под рукой и тут же примчится на помощь, стоит возникнуть каким-то трудностям. Как выразилась когда-то Марина, Майя – разумная и в высшей мере практичная особа, что уже по умолчанию означает, что Майя к тому же и сильная.

А на самом деле, страхов во мне гораздо больше, чем у любой из моих сестер. Ведь все они выпорхнули из родительского гнезда и разлетелись в разные стороны, а я вот осталась рядом с отцом, частично оправдывая свой поступок тем, что папа уже стар и нужно, чтобы рядом с ним кто-то был. Нашелся и еще один благовидный предлог: работа, которую я себе выбрала, тоже требует одиночества.

По иронии судьбы, несмотря на полное отсутствие личной жизни, я умудряюсь днями напролет торчать в мире вымышленных грез и любовей. Перевожу дамские романы с русского и португальского на французский, мой родной язык.

Первым мои способности к языкам заметил отец. Я, словно попугай, повторяла за ним все слова на незнакомом языке, на котором он вдруг начинал обращаться ко мне. Будучи и сам весьма талантливым лингвистом, отец любил в разговоре переключаться с одного языка на другой и вскоре заметил, что и я с легкостью могу проделывать то же самое. К двенадцати годам я уже свободно разговаривала на французском, немецком и английском – все три языка широко используются в Швейцарии. Плюс добавила к ним вполне профессиональное владение итальянским, латынью, греческим, а потом еще и русским с португальским.