— Чтобы однажды занять место в первом круге обороны, — понятливо кивнул Ратай.

— Нет, — с улыбкой ответил я. — Это как раз графа совсем не интересует.

— А как же его желание обучить собственных дружинников? — удивлённо посмотрел на меня Шатун.

— Это другое, — покачал головой я. В памяти постепенно всплывали все факты, которые мне были известны о соседе и каждый из них только подтверждал мои выводы. — Сила и уровень навыков личной дружины — показывает статус владетеля. Но мы оба знаем, что у любого аристократа есть много путей, чтобы принять участие в охоте на аномальных тварей. Тот же Калинин мне говорил, что не видит смысла содержать собственную дружину для редких вылазок в зону через чужие владения. Учитывая особенности территории моего рода в последние пять лет, и точно зная положение дел на нашем участке, Иван Николаевич вполне мог договориться с тобой напрямую. И работать в аномальной зоне или удерживать часть границы. А ты бы ему только благодарен был. Однако…

— Он этого не сделал, — хмуро проворчал Ратай. — Зато патрули и кордоны вдоль общей границы второго круга усилил втрое за последние годы. Получается, что Старковский просто ждал, чем закончится уничтожение рода Разумовских?

— И это тоже, — невозмутимо произнёс я и Аршавин начал зло пыхтеть, как перегретый чайник. — Ты пойми, Шатун, граф политик и для него, как и для подавляющего большинства владетелей в Империи, имеет значение только богатство и влияние своего рода. Если бы не арбитр в виде императорской династии с огромным кнутом в руках, люди вроде Пожарского уже давно бы разделили государство на множество маленьких и беспомощных частей. Старковский сделает всё возможное, чтобы сохранить со мной хорошие добрососедские отношения. Но он сделает то же самое и с тем, кто займёт место Разумовских в случае гибели моего рода. Все обращают внимание на то, что у светлейшего князя Пожарского владения в обоих кругах обороны аномальной зоны, но никто, почему-то, не говорит о том, что площадь владения Ивана Николаевича почти такого же размера, как и у одного из сильнейших аристократических родов Российской Империи. И при этом граф получает прибыль сразу с трёх территорий первого круга.

— Для обычного графа очень жирно, — проворчал Шатун.

— Особенно если учесть, что далеко не все в окрестностях этой аномальной зоны вообще обладают похожими возможностями, — добавил я. — Если посмотреть на графа Корчаковского, то становится понятно, что Иван Николаевич в совершенстве освоил не только навыки дипломатии, но и чутьё у него отменное.

— Насчёт дипломатии сомнений нет никаких, ваша светлость, — усмехнулся глава родовой дружины. — Я не знаю ни одного человека, который бы плохо отзывался о Старковском. И при этом точно уверен, что граф не раз и не два действовал на грани закона и чести. А чутьё почему у него хорошее?

— Граф поддерживал тебя, пусть и по мелочи, на протяжении всего периода опалы Разумовских, — начал перечислять я. — Он первым решил мне помочь, ничего при этом не зная о моих целях и намерениях. Ну и партнёром моего рода граф решил стать тоже задолго до того, как это стало прибыльным делом. А ещё… Где находится полигон, про который ты говорил, Николай Петрович?

Шатун повернулся ко мне и удивлённо поднял брови. Ратаю потребовалось не больше пары секунд, чтобы сделать выводы и понимающе улыбнуться.

— Неподалёку от границы с князем Антиповым, — произнёс Аршавин.

— Старковский видит опасность для своих земель и для благосостояния своего рода именно в ослабленной территории Алексея Андреевича, — кивнул я. — Уверен, что на обширных землях Ивана Николаевича есть немало мест, где можно разместить силы имперских егерей и губернаторские полки. Но граф выбрал тот участок, который для него представляет наибольшую угрозу. Не за Костровым, не за нами, а именно около границ Антипова. И при этом о ночных событиях с Прохором и его сотней граф знать просто не может. В открытом доступе только информация о том, что объявлен набор наёмников и приглашены желающие поохотиться на аномальных тварей аристократы.

— Неплохо, — вынужден был признать Шатун. — То есть, самое слабое направление он прикрыл войсками Империи, а остальные защищают дружины Кострова и наша. Если и будет прорыв, то его примет на себя кто угодно, но только не сам Старковский.

— Я бы сказал, что это идеальная расстановка сил, — хмыкнул я. — К этому нужно стремиться, если думаешь только о благополучии собственного рода.

— А о чём думаете вы, Ярослав Константинович? — неожиданно спросил Аршавин.

— Я? — рассеянно глядя на мелькающие в свете фар машины растения, переспроси я и тихо рассмеялся. — Прямо сейчас я думаю только о том, чтобы мы успели добраться до границы до того, как моя младшая сестра наделает дел.

Шатун понятливо кивнул и вдавил педаль газа в пол. Где-то минут через двадцать машина вылетела на просторную поляну, края которой уже тонули в темноте. Внешне вокруг было пусто. Только большая куча сухих корней на противоположной стороне выдавала близкое присутствие людей.

— Свои! — выходя из машины, громко произнёс я и уставился на небольшую кочку посреди поляны. — Кто старший, бойцы?

Кочка шевельнулась, и я увидел лицо дружинника. Парень снял маску, чтобы можно было его рассмотреть. По всей поляне встали ещё человек десять, и Ратай одобрительно улыбнулся. Смог ли он сам обнаружить кого-то из бойцов, я так и не понял.

— Я главный, ваша светлость, — хмуро ответил тот, кого я обнаружил. — Бабун. Готов принять заслуженное наказание за плохую маскировку.

— Отставить, боец, — улыбнулся я. — Если бы не родовая сеть, то я бы вас ни за что ни нашёл. И ваших снайперов тоже.

На последних словах я кивнул головой на деревья справа и Витязь только тяжело вздохнул. При наличии такой совершенной маскировки, найти стрелков в кроне дерева вообще не представлялось возможным. Но лучше лишний раз нарушить уверенность подчинённых, чем они полностью уверуют в свою неуязвимость.