Между пониманием и осознанностью лежит бездна. Анна понимала, кто он, еще четыре месяца назад, когда начинался второй раунд игры. Но это ее не остановило. Осознанность приходит к нам не тогда, когда мы поняли, а тогда, когда не поступили.

Пришло время отпустить. В глубине души Анна знала: она сделала все, что могла. А входить в замкнутый круг она отказывалась. Она отпустила Матвея. Захотелось подарить ему что-нибудь на память: у нее на память о нем останется роман. Идея пришла мгновенно. Она открыла браузер.

27 декабря

Анна подошла к стеклянной двери парадного. Женя привычно стоял у входа рядом с автомобилем. Вышла на улицу. Заметив Анну, он улыбнулся. Открыл пассажирскую дверь. Она подошла к автомобилю. Дружеский поцелуй в щеку.

– Привет, – смущенно поприветствовал он.

– Привет, – тепло улыбнулась Анна.

Села. Женя закрыл дверь и спустя секунду оказался в салоне.

– Поехали в какой-нибудь загородный ресторан, – предложил он.

– Почему загородный?

– Такая хорошая погода. Хочется в лес, – озвучил он причину.

– Поехали. Хочешь в тот, где мы были летом?

– Давай.

Автомобиль выехал на проспект. До ресторана по прямой минут двадцать.

– У тебя новая машина?

– Это моя.

– А водитель?

– Петя в отпуске до пятнадцатого. Офис тоже не работает, – пояснил он.

Анна машинально кивнула.

– Как роман?

– Пишется. Почти триста страниц.

Он присвистнул:

– Ничего себе! А сколько всего будет?

– Предположительно пятьсот.

– Пятьсот страниц! Ты настоящий писатель, – в каждом звуке угадывалось восхищение. – Это талант.

– Это рабство, – призналась она. – Тексты не дают жить. И единственная возможность от них избавиться – записать.

– Ты ручкой пишешь?

– Слава богу, нет! – она перекрестилась. – Набираю на компьютере. Но для многих писателей это проблема. Есть даже специальные ручки, позволяющие писать на листе, переводя текст в файл.

– Надо купить себе такую, – улыбнулся Женя.

– Тебе зачем?

– Я ведь тоже пишу.

Анна взглянула на него изумленно: он никогда не рассказывал об этом.

– Стихи?

Женя смутился и отрицательно покачал головой.

– Неужели рассказы?

– Письма, – признался он.

– Мастер эпистолярного жанра?

– Что-то типа того. Мои сотрудники ненавидят меня за это, – в его голосе проступили нотки смущения.

– Ты пишешь им длинные письма? – она рассмеялась.

– Да. Когда они плохо себя ведут.

Анна залилась смехом.

– Так тебе книжку нужно издать. «Письма сотрудникам». Знаешь, для многих руководителей это проблема. А так он книжку купил, открыл оглавление: увольнение – страница 32.

Женя рассмеялся.

– А почему ты в Киеве в конце декабря? – сменила она тему.

– Я переезжаю. Ищу квартиру.

Анна вновь удивилась.

– Мы завершили контракт с китайцами. Открыли представительство в Киеве. Так что большую часть времени я буду здесь.

– Ясно.

Женя начал рассказывать об открытии офиса. Анна внимательно слушала. Рядом с ним она чувствовала себя необъяснимо комфортно. Он очень отличался от Игоря: в его словах не слышалось иронии, и он не умножал двенадцатизначные цифры в уме. Не читал стихи и не рассказывал анекдоты, как Матвей. Но с ним удивительно легко. Под ничего не значащую болтовню они доехали до «Купеческого двора».

От автомобиля к ресторану шли, молча восхищаясь душистыми соснами в снежных шубах. Вдыхали воздух, наполненный кристально чистой энергией. Наконец зашли внутрь. Администратор предложил разместиться на втором этаже основного зала. Они поднялись по деревянной винтовой лестнице, украшенной резными панелями. Анна выбрала место у камина. Стол покрыт белой скатертью, вокруг гордо стоят кожаные кресла, на стенах полосатые обои, купол потолка отделан шелком. Салат оливье по рецепту 1886 года, с красной икрой, и котлета Пожарского – ее выбор в этот вечер. Невозможно отказаться от блюд по дореволюционным рецептам.

Официант удалился. Женя внимательно посмотрел на нее.

– Ты очень красивая, – заключил он.

На ней длинное платье в клетку. Анна улыбнулась: его комплименты настолько нормальные, что это веселит.

– Ты тоже, – похвалила она.

Женя одет безупречно. Белая рубашка в красную и синюю полоску, красный пуловер с V-образным вырезом, синие зауженные брюки с идеально заутюженными стрелками. Анна посмотрела на его часы:

– Ты разбираешься в часах?

Он кивнул.

– А зачем тебе?