— Ну с этой же возишься, — не теряла надежды Мила. — Мы столько времени вместе были. Неужели ты не скучал?

— Ещё чего. Так, Мила. Ты либо угомонишься, либо я тебя выставлю отсюда.

— Грубо закинешь на плечо и унесёшь? — с вероломной улыбкой спросила та. — Кстати, видела недавно твоего отца.

— Так вот в чем дело! Спешу тебя огорчить. Я не собираюсь бросать спорт ради выгодного и нереально скучного предложения моего отца. Я гол как сокол, но гордость не теряю, — видеть как значки бабок в глазах Милы тускнеют вызывало неприязнь. А ведь раньше я ждал её одобрения, верил что ей не все равно, что я чувствую.

— Я не же по этому пришла. Просто без тебя плохо. А Леха, это совсем не то. Он бесит, раздражает своей легкомысленностью и озабоченностью, — попыталась надавить на жалость.

— Печалька. Вытри слёзки кредиткой, на которую он тебя купил, — высказал я свое мнение и удалился.

Вечером заехал за Верой, но узнал, что она уже ушла.

Возле её дома осмотрелся из машины, выглядывая её бывшего. Свет в квартире горел. Поднялся.

Вера спала, вернувшись калачиком на левой стороне кровати.

— Что с ней? — спросил я у Валерии.

— У тебя нужно спросить. Может ты её обидел? Недосмотрел? — колючей ответила Верина подруга, словно я действительно в чем-то провинился.

— Если тебе есть что сказать, говори. Терпеть не могу ребусы!

— Толик снова объявился и начал качать права.

— Он что-то ей опять сделал? Почему не позвонили? — я вспыхнул. И в порыве ярости собрался разбудить Веру.

— Не. Не в этом дело. Он просто сказал Вере что-то такое, заставившее её волноваться. За тебя.

— Что за бред?! Я взрослый самостоятельный мужчина…

— Живущий у девушки, — подстебнула Лера.

— Что он ей сказал?

— Чтобы она разогнала нас.

Я рассмеялся от облегчения. Ну кретин же.

— Только ты не должен ничего говорить Вере. Ты и так нас чуть не поссорил.

— Не обещаю.

— Ну ты сволочь. Говорят ещё женщины болтушки. Да вы парни сами язык за зубами держать не умеете, завелась та.

— Ладно, не шуми. Я сам разберусь. И Веру успокою. И этого сморчка с мозгом креветки угомоню. Слишком его много стало.

Приняв душ, присоединился к девушке. Сквозь сон она притянула меня к себе, прижимаясь нежным, любимым телом. Мои пальцы выводили узоры, а нос вдыхал сладкий цветочный запах, пропитавший её волосы. Я заметил, что красные пряди исчезли, и её шелковистые волосы стали глубокого шоколадного цвета. Стало даже сперва жалко, что Вера закрасила свою изюминку. Но разве её может что-то испортить. Вера прекрасна в любом виде, если не плачет.

Сердце гулко отозвалось, вспомнив её затравленный испуганный взгляд.

Ублюдок. Мало ему объяснили. Его надо в порошок было стереть. Шантажировать вздумал. Меня?!

Но поддаться дальнейшие негативные мысли мне не дали. Ласковая рука с длинными пальцами многозначительно водила по бедру, сжимая и царапая. Я понял, что Вера не спит.

— Тебе идёт новый цвет, — ответил поцелуем на распахнутые губы.

— Приятно слышать. Подумала, что рядом с тобой мне не нужно быть кем-то ещё.

— У меня что, больше не будет ничего с Эрикой? — грустно спросил я.

Надув губки, Вера принялась елозить и вертеться. Пришлось её зафиксировать бёдрами, а руки сцепить над головой.

Её взбалмошная натура пепелила меня глазами, а я умилялся, чувствую свое превосходство.

— Давай ты хотя бы иногда будешь её выпускать? Она такое делает….
– восхищён но начал я, поглядывая на реакцию Веры.

— А ничего, что это я и есть?

— Не может быть. Эрика намного раскрепощеннее тебя. Такая развратница, — я нахмурился, словно та меня обманывает.

— Я тебя сейчас покажу развратницу, — у нас началась возня, плавно перетекшая в неудержимую страсть и приглушённые поцелуями стоны.

***

На следующий день Мила снова появилась в зале. Как обычно, отвлекаясь парней своей фигурой и разговорами. Загляделась и споткнулась о брус. Парни поспешили ей помочь, едва не перегрызя друг другу глотки.

— Пусть меня Матвей донесет, — заупрямилась красавица, игнорируя излишнее внимание. Большинство ребят смекнули в чем дело и оставили нас.