Воспоминания известного ученого, доктора экономических наук, профессора С.А.Бартенева о днях войны, о службе в 891-м артиллерийском полку 332-й Ивановской им. М.В.Фрунзе стрелковой дивизии. В этой книге — лица однополчан и эпизоды окопного быта, огневые столкновения с противником и поединки ума и находчивости, движение армий и человеческие поступки, смешные истории и трагические ошибки. Жизнь и работа. Память, удивительно отчетливая, которую автор пронес через жизнь и которая останется с читателем.
В 332 стрелковой дивизии
После окончания артучилища в ноябре 1943 года я был направлен в 332 Ивановскую им. М. В. Фрунзе стрелковую дивизию. С этой дивизией и связана моя военная судьба. В начале был назначен командиром огневого взвода в пушечную батарею 1115 стрелкового полка. В батарее оставалось всего одно орудие, и там образовался «перекомплект» офицеров. Меня переназначили в 3 дивизион 891 артполка 332 сд — вначале взводным, потом начальником разведки дивизиона, позже — командиром батареи.
В артполку нас было несколько лейтенантов — выпускников Смоленского артиллерийского училища. В годы войны оно располагалось в Ирбите. В прошлом здесь была знаменитая сибирская ярмарка, занимавшая второе место после Нижегородской. После эвакуации в городе разместилось военное училище. В торговом пассаже находились учебные классы, аудитории, управление училища. В центральном холле на стене висела огромная карта — схема, на которой отмечалась обстановка на фронтах. пункты. В перерывах между занятиями (“пятиминутках”) мы нередко собирались около карты.
Особенно впечатляющ был период Курской битвы. Каждый день красным цветом отмечалось продвижение наших войск. Именно эта карта, а не книга “О великой Отечественной войне” с выступлениями главкома, была главным источником информации, если хотите, комиссаром.
В конце октября — приказ о выпуске, присвоении воинских званий. В течение одной ночи нас переодели во все новое, офицерское. Затем, по пути к месту назначения — в 4-ю ударную армию, нас снова переодели во все зимнее. Вместо пилоток — ушанки, вместо “хб” — гимнастерки и галифе из полушерстяной ткани. Вдобавок — теплое белье, байковые портянки, которые с трудом втискивались в узкие сапоги. Переодевались прямо около вагонов, на первом сибирском морозце.
Может быть, и не следовало подробно рассказывать о шинелях, котелках, портянках. Но ведь обмундировка интересовала выпускников не в последнюю очередь. Офицерская форма! Красный, не малиновый кант, черные петлицы, артиллерийские эмблемы! Заботила нас и «мелочевка» — артиллерийские круги и угольники, перочинные ножи, бритвенные приборы, котелки, карманные фонарики. Уже прибыв в часть пожалел, что не позаботился запастись карандашами, бумагой, циркулем — всего этого не хватало, а для работы требовалось.
Первые две-три недели я постепенно огляделся, адаптировался, выполняя самые различные задания — наблюдателем на НП командира полка, «проверяющим» в стрелковой и пулеметной ротах, командиром саперного взвода. Учился вести огонь из ручного и станкового пулемета, устанавливал «колючку» на передке, осваивал работу со стереотрубой, буссолью, кипрегелем.
Но вначале несколько слов о том, как мы добирались до места назначения после окончания училища.
Пропавший эшелон
В 891 артполк распределили выпускников, фамилии которых начинались на буквы “М” и “Н”. В него попали Юрий Мурашкин, Александр Мозалевский, Револьд Мурин, мой бывший командир отделения Александр Макаров. В числе других сюда направили и Карла Неймана.
А я с фамилией на “Б”, мой земляк Володя Дорофеев — на “Д” были направлены в артполк 332 стрелковой дивизии несколько иначе. Нас распределили в отделе кадров не по начальным буквам фамилий, а по другому принципу.
Дело в том, что когда эшелон с выпускниками училища двигался на фронт, мы отстали от эшелона. Затем догоняли и, обогнав где-то в пути, явились за назначением раньше других.
Отстали в Москве. Еще на подступах к городу мы, трое москвичей, упросили начальника эшелона разрешить побывать дома, повстречаться с близкими. Начальник эшелона колебался, но в конце — концов разрешил.
Из вагона, в котором нас было человек тридцать выпускников — лейтенантов, вылезли еще в Раменском. В Москве пробыли два дня. Мне удалось побывать дома. Предупредил временных жильцов, чтобы освободили нашу комнату (мама возвращалась из эвакуации). Вместе со школьной подругой побывал в Большом театре — человеку в армейской форме билеты продавали вне очереди. Навестил друзей, соседей по дому.
Пришлось познакомиться и с военной комендатурой. Меня, как бездокументного лейтенанта, прихватил военный патруль. Привезли к коменданту, и тут же отпустили, посоветовав, как можно быстрее возвращаться в эшелон.
У лейтенантов, одетых во все новое, документов не было. Ни удостоверений, ни аттестатов, ни — тем более — увольнительных. Все бумаги — у начальника эшелона. На всех один общий продаттестат, общая сопроводительная бумага. Удостоверения личности обещали выдать по прибытии в часть.