Князь Дмитрий опять кивнул. По долгу службы ему приходилось погружаться в хитросплетения мировой политики. Он и карьеру начал по линии МИДа. Работал помощником посла в Белграде, затем занимался русской политикой Франции, пока его не заметил венценосный родственник. Последние годы князь крови Дмитрий Александрович трудился личным порученцем цесаревича, а затем царя Алексея Второго.

— Если хочешь, кури. — Алексей щелкнул по портсигару. — И чтоб я в последний раз слышал от тебя «ваше величество».

— Хорошо. Кофе у тебя варят?

— Не обедал?

— Есть такое.

Император поднял трубку телефона, крутанул диск.

— Принесите два кофе и бутерброды прямо сейчас. Ужин на двоих в кабинет, поторопитесь, если не затруднит.

Отдав распоряжение, царь направился к окну. Погода за окном радовала. Совсем некстати вспомнилось, что в такой чудесный солнечный день пришлось работать не покладая рук — разбираться с отчетами и докладами, принимать министров, провести два совещания. Это все не считая телефонные звонки. Алексей искренне надеялся, что после ужина удастся ухватить час на прогулку по парку. Врачи настойчиво рекомендовали не зарабатываться и дышать свежим воздухом. При мысли о врачах лицо самодержца исказила гримаса, завтра по графику очередное переливание крови. Увы, с этим приходится жить.

— Как здоровье Натальи Сергеевны? Дети в Царском Селе?

— Спасибо. У них все хорошо. Наташа на днях взяла на попечение сиротский приют в Колпино. Устроила там погром, как в Одессе, довела до приступа попечителя, не сходя с места провела экзаменацию среди воспитанников.

— И?

— Дюжину мальчишек перевела в кадетские классы, а несколько девиц отправила в Смольный. Дескать, считает, из них толк выйдет.

— Выйдет, или войдет?

— Ты же знаешь мою Наталью.

— Знаю, — по-доброму улыбнулся князь. К супруге сюзерена он питал теплые дружеские чувства.

— Георгия вчера учил полевой топографии, он у меня с двумя казаками съемку делал.

— Получилось?

— Не сразу, но кроки накидал.

Разговор прервал вежливый стук в дверь. Принесли большое серебряное блюдо с бутербродами и кофе. В этот момент у князя под ложечкой предательски засосало. Нормально ел он прошлым вечером. В самолете только легкий перекус консервированной ветчиной с хлебом. Увы, многомоторный роскошный «Форпост» пусть и из императорского авиаотряда, но готовили к вылету в спешке. О том, что пассажирам и экипажу надо что-то есть, вспомнили в последний момент. Да, летел князь Дмитрий не один, с ним вывозили пятерых раненных казаков и троих офицеров штаба. Плюс раненных сопровождала медсестра.

— Не давись, скоро принесут нормальный ужин. Как ты относишься к форели?

— Всенепременно.

Впрочем, слова императора возымели свое действие, князь Дмитрий сбавил темп, оставляя место для ужина. Как он помнил, у сюзерена в домашней обстановке всегда кормили обильно, вкусно, но без изысков. Алексей Николаевич с юности предпочитал пищу простую, тех же пристрастий придерживалась Наталья Сергеевна. Надо сказать, как и венценосный супруг с детства не избалованная роскошью, дочь небогатого служивого дворянина.

О делах больше не говорили. Алексей завел разговор о театральных премьерах, очень рекомендовал найти время, заглянуть с семьей в Мариинский. Дмитрий в свою очередь делился впечатлениями о Персии и нефтяных полях под Стерлитамаком, куда его заносило по делам Романовских предприятий. Будучи доверенным лицом императора иногда исполнял и такие специфичные задачи, как на месте оценить перспективы финансовых вложений в нефтедобычу или промышленность.

Ужин не разочаровал. Тем более к трапезе в кабинет заглянула императрица. Дети тоже нашли повод проведать отца и повидаться с «дядей Димой». Пришлось звонить на кухню, заказывать еще приборы и блюда. Так деловой ужин незаметно превратился в семейное мероприятие. Пусть все внимание уделялось Алексею, но и Дмитрий не чувствовал себя обделенным. Заодно Наталья Сергеевна вытребовала у князя обещание приехать в следующий раз с семьей.

— И не вздумайте оправдываться, — заявила императрица, — даже рабочие у станков работают пять дней в неделю. Будете нарушать трудовое законодательство, пожалуюсь на обоих в Заводскую инспекцию!

— Так мой же папа эти законы и утверждал! — из Алексея вырвался изумленный возглас.

— Тем более, какой пример подаешь людям?

— Папа тоже не ленился. Не могу, кто кроме меня эту глыбу тащить будет?

Отбивался царь порядка ради. Да и супруга понимала, не может он иначе. Фирменное романовское упрямство — привык сам вникать во все дела, если упрется, горы сдвинет, весь в отца.

Ужин в узком кругу близких друзей, императорской семьи, умиротворяющая атмосфера Александровского дворца словно неожиданный подарок после напыщенных, регламентированных мероприятий при дворе шаха. А скромная пища русской аристократии отдых желудка после невоздержанности и расточительного чревоугодия Востока. Только сейчас Дмитрий почувствовал себя дома, довлевшее напряжение отпустило.

Князю приятно было слушать рассказ императрицы о ее поездках по приютам, слышать искреннее возмущение скудностью быта несчастных сирот, видеть, как Алексей поддерживает супругу. Приятно было перекидываться с людьми за столом короткими фразами, чувствовать внимание со стороны хозяйки дома. Радовали восхищенные взгляды мальчишек, их жизнерадостные загорелые лица. Даже то, с каким восторгом цесаревич взирал на модель линкора «Моонзунд», как он аккуратно касался башен, настроек, сдувал невидимые пылинки с решетки радиодальномера радовало взор, на душе наконец-то все улеглось. Увы, счастье мимолетно. Все разрушил телефонный звонок.