Завтракали мы долго. Пришлось попробовать весь ассортимент, чтобы не расстраивать Прохора. Тот, как наседка, порхал вокруг и подкладывал добавки.

Чтобы избежать последствий, я всё же прибег к магии жизни. Чуть ускорил и облегчил процесс переваривания. Для всех едоков, конечно же.

После этого начались суматошные сборы. Несмотря на то, что багаж был собран ещё вчера, естественно, оказалось, что что-то забыли. Поэтому пересобирали заново, заставив деда прилично понервничать.

Все провожали патриарха до ворот. Дух предка даже сделал вид, что слезу утирает. Я грозно взглянул на него, намекая на устроенную утром демонстрацию, но тот изобразил абсолютное непонимание.

Ладно, пусть забавляется, лишь бы каждое утро не бахал.

Я же отвез деда на вокзал. Лука Иванович не пожелал пышных проводов, не любил он церемонии и долгие прощания. Но на моё сопровождение согласился.

Всю дорогу он молчал и вздыхал. Нервничал. Всё-таки не шутка, первое совместное путешествие с графиней и намерение сделать предложение. В этом никакие годы не помогут. Любовь и сопутствующие ей переживания времени неподвластны.

Я незаметно поглядывал на деда и улыбался. Справится. Да и Нина Федоровна не из взбалмошных дам, сумеет обойти острые углы.

Вокзал встретил нас обычным шумом, гамом, гудками и клубами белого дыма, исторгаемыми паровозами. Дань традициям больше, чем необходимость. Но и в случае отказа магии такой транспорт будет в состоянии передвигаться.

Носильщики доставили багаж в вагон, а мы стояли на перроне и оба молчали.

Графиня уже давно была на месте, мы лишь поздоровались и обменялись обычными любезностями.

— Ну, вот так, Саша, — растерянно произнес дед, обводя жестом сверкающий вагон первого класса. — Скоро поедем, ты уж иди, наверное…

— Всё будет хорошо, — пообещал я и крепко обнял его.

Заодно и подпитал магией жизни. Немного уверенности в себе не помешает. А то от паники наделает глупостей и потом корить себя будет. Варягина наверняка простит патриарха в силу своей мудрости. Но зато тот не простит себя.

Лука Иванович бодро забрался по ступеням, махнул на прощание и скрылся.

Почти сразу же раздался протяжный гудок, служащие поторапливали пассажиров, а между ними носились мальчишки-разносчики, перекрикивая шум и предлагая свои нехитрые товары вроде сладостей и книг.

На какое-то мгновение меня охватила ностальгия. Вскочить бы тоже в вагон и умчаться далеко-далеко. Под стук колес попивать горячий чай и наблюдать в окно за проносящимися лесами, полями и городками.

Романтика путешествий так завораживает.

Я отогнал от себя этот эффект «провожающих». Когда уезжаешь сам, это совсем иное чувство. Предвкушение будущих событий в новом месте и с новыми людьми. Тут же кажется, словно ты всё это упускаешь.

Но был рад своему городу и дому. И за Луку Ивановича был рад, что он нашел счастье и отправлялся укреплять его.

Не о чём сожалеть, это точно.

Поезд вздрогнул, скрипнули вагоны, и состав тронулся с места, унося своих пассажиров на далекий юг.

Я ещё долго стоял на перроне и смотрел вдаль. Раздумывал о дальнейших планах. Вокзальная суета приободрила меня и заразила жаждой деятельности.

Поэтому я решил не откладывать визит к Зотову и навестить его прямо сейчас.

На моё сообщение граф ответил моментально. Заверил, что будет ожидать и прислал адрес. Впрочем тот не был тайной. Местонахождение охотничьих угодий, одних из любимых императором, знали все.

Собственно, это всё, что было доподлинно известно о Зотове. Его огромные владения, раскинувшиеся на север от столицы, — единственное, что вызывало пересуды в обществе. Уж слишком лакомым куском это казалось для некоторых.

Я прикинул по времени. До вечера должен управиться и вернуться. Дорога была относительно близкая. Пара часов вдоль залива, а затем углубиться восточнее. Если проехать ещё немного, можно было добраться и до нашей деревни. Если там были дороги, конечно же.

Император отличался страстью к охоте. При этом было известно его осуждающее отношение к банальному загону дичи на потеху. Правитель любил именно настоящую охоту, строго в сезон и лишь при наличии избытка хищников. Никакого огнестрельного оружия и боевой магии, всё происходило по старинке. С загонщиками, псами, конями и кинжалами.

Поэтому угодий по всей империи было немало. Возле одной столицы их было пять. В том числе и принадлежащее Зотову.

Я не был поклонником охоты. Приходилось заниматься при нужде. В те времена, когда мы отправлялись в дальние походы, провизию добывали в том числе в лесах и степях. Но я понимал азарт этого занятия. Момент столкновения с истинной опасностью, момент победы или поражения. Одолеть дикого зверя — такое увлекало многих, таков уж инстинкт.

В Вознесенском тоже были охотники. Ходили на кабана и лося. С разрешения хозяина горы, естественно. Именно он, а теперь леший, позволяли охотиться, если было много диких зверей в лесах.