Звездные войны. Росинант – конь блеклый, или Ситхи печального образа
«Давным-давно, в далекой, далекой галактике…» С ДДГ все, в принципе, понятно. А вот давным-давно — это когда? Лет эдак четыреста пятьдесят достаточно, чтобы считаться таковым? То есть Колумб Америку уже открыл, Романовы царями еще не стали, зато постановки модного драматурга Шекспира идут в Лондоне с неизменным аншлагом. А про ситхов с джедаями даже святая инквизиция ничего не слышала. Хотя… Если к шедеврам мировой литературы присмотреться внимательней, то все становится не столь однозначным.
Annotation
«Давным-давно, в далекой, далекой галактике…»
С ДДГ все, в принципе, понятно. А вот давным-давно — это когда? Лет эдак четыреста пятьдесят достаточно, чтобы считаться таковым? То есть Колумб Америку уже открыл, Романовы царями еще не стали, зато постановки модного драматурга Шекспира идут в Лондоне с неизменным аншлагом. А про ситхов с джедаями даже святая инквизиция ничего не слышала. Хотя… Если к шедеврам мировой литературы присмотреться внимательней, то все становится не столь однозначным.
JuliaFF
Типа пролог Однажды под Эндором
Глава 1. О чудный новый мир
Глава 2. В начале славных дел
Глава 3. В мире животных
Глава 4. Так жить нельзя!
Глава 5. Познание мира
Глава 6. О пище духовной и из духовки
Глава 7. Следствие ведет инквизитор
Глава 8. Назад к звездам
Эпилог Когда б вы знали, из какого сора…
JuliaFF
Звездные войны. Росинант – конь блеклый, или Ситхи печального образа
Типа пролог Однажды под Эндором
Явился ангел с золотой трубою.
И началась ваще труба.
Канцлер Ги «Четыре коня»
Эпизод VI
… Последние капли жизни уходили из Люка. Казалось, не могло быть боли сильней, но новые разряды, стекающие с ладоней Императора, били с каждым разом мощнее. Император не бил, он убивал свою жертву Скайуокер закричал.
И в то мгновение, когда он был готов сдаться, все прекратилось. Люк не понимал, видит ли он на самом деле то, что происходило на площадке перед шахтой реактора, или бредит, или сошел с ума, потому что в здравом уме он даже предположить не мог, что такое возможно…
Императора резким рывком вознесло куда-то вверх и в сторону. Палпатин дернулся, словно тряпичная кукла, пытаясь и дотянуться до пленника, безвольной грудой скорчившегося на полу, и отбиться от нового — неожиданного — противника. Но куда там. Повелитель Тьмы выпрямился во весь свой гигантский рост, держа Императора над головой с такой легкостью, словно нес младенца. Но нет, эта легкость оказалась обманчивой. Уже у самого края шахты Дарт Вейдер пошатнулся, понял, что с грузом в руках ему не устоять, и шагнул в шахту, крепко прижав к себе соперника. Два тела рухнули вниз, словно обнявшись.
— Папа! — беззвучно крикнул Люк.
Голоса не было. Вокруг вообще ничего не было. Все пространство наполнилось нестерпимо ярким холодным светом. Ничего другого в мире просто не осталось. И тут же все исчезло…
Эпизод следующий. Но по ощущению всех присутствующих — явноXIII
Все пространство наполнилось нестерпимо ярким холодным светом. Настолько ярким, что фотофильтры обзорных плоскостей оказались бессильны пригасить его хотя бы отчасти. Неудивительно. Ничего другого в мире просто не осталось.
Но нет, концом света и коллапсом континуума это не стало. Уже через миг звезды вновь отмеряли время, прожитое Вселенной: яркая россыпь углей прогоревшего костра. Здесь были желтые карлики и красные карлики, белые гиганты и оранжевые гиганты. Переменные, двойные, нейтронные, безудержно сжимающиеся звезды и яростные Сверхновые. И еще была Звезда Смерти. И как всякая уважающая себя звезда она имела свою систему: кучу имперских кораблей вокруг. Только флота повстанцев почему-то не было. И Эндора тоже не было.
Вокруг совсем другие звезды. Без всякого гиперпрыжка за несколько секунд они оказались на самом краю соседнего рукава Галактики. Наперекор всем законам Мироздания. О чем главный компьютер «Палача» сообщил с некоторой оторопью в механическом голосе.
Тремя часами позже, когда эпизод стал уж совсем тринадцатым
— Это все?
Голос адмирала Пиетта бесцветен и бесстрастен словно вокодер Дарта Вейдера. Только в гробовой тишине, что царила на мостике «Палача», он прозвучал словно капающая из крана вода: ровно, нудно, и хочется свернуть тот кран к хаттовой матери.
— Никаких следов его величества и милорда Вейдера не обнаружено. Только этот… И вот еще…
Голос капитана Алых, напротив, звенит от перевозбуждения, а в момент, когда офицер выложил перед собравшимися отрубленный протез кисти в черной перчатке, срывается на всхлип. Все уставились на торчащие из перчатки оплавленные провода — словно в нору сарлакка заглядывали. Потом медленно и дружно, словно под гипнозом, подняли глаза на основную добычу Алых.
Парень в темной гражданской одежде выглядел ужасно: губы дрожат, один глаз дергается, другой заплыл, тело перекошено судорогой. Этот если и хочет чего сказать, то едва ли может. Однако, гвардеец настроен куда оптимистичней: встряхнул его за шиворот побуждающе.