Шрифт:
Я положил ему в левую руку, в которую капельница была подключена, какие-то таблетки, которые нашел на столе рядом с его койкой.
Потряс его за плечо, он тяжело открыл глаза, повернулся на меня и сузил взгляд, рассматривая.
– Отдайте таблетки, пожалуйста, – попытался я произнести в приказном тоне, но вышло слишком хрипло и жалко.
Я постучал указательным пальцем по его ладони, в которой были таблетки.
Он слегка повернул голову к груди и поднял руку, чтобы эти таблетки мне отдать.
Я их взял, спрятал руку под койкой, чтобы он не видел, и прошептал:
– Продать.
[СЕДАЛГИН. 14 РУБЛЕЙ]
[ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО - СТАРЫЙ ДРУГ]
[НАГРАДА: 90.000 РУБЛЕЙ]
Я взялся единственной функционирующей рукой за штатив, повернулся, чтобы выйти, как вдруг услышал сзади из койки голос старика.
– Евгений?
Я остановился.
Как же его там звали? Удивительно, как быстро мой мозг начал забыть очевидную информацию из-за травмы. Вроде бы…
– Да, Артур, это я. Вспомнил?
Я не повернулся к нему, когда ответил. Но и идти дальше не стал. На самом деле, лучше вылечить ногу тут, чтобы выйти из палаты уже без каких-то преград.
– Лечение… – прошептал я.
Вдруг он перебил:
– Прости меня, Евгений.
Я остановился. С явным усилием я повернул штатив так, чтобы развернуться.
– Что значит прости, Артур? Та девушка на кассе могла погибнуть, ты этого не понимал? Ты бы не откупился от полицейских, Артур. Тебя бы тогда посадили точно так же, как и посадили того ублюдка.
– Я понимаю, – его голос моментами был даже тяжелее моего. Если я просто глухо разговаривал, он общался с булькающей хрипотцой, – Я говорил ему тогда быть осторожным. Он не сделал так, как я сказал.
– Вот был бы у меня с собой диктофон, Артур, тебе бы мало не показалось.
Я развернулся опять. На самом деле такие трюки с шестом мне плохо даются, надо уже выходить из палаты.
– Лечение… – снова пытаюсь проговорить я.
– Я умираю, Евгений. Меня всевышний наказал, – он тяжело откашлялся, – Я хочу извиниться перед тобой.
– Да не умрешь ты. Мама мне всегда говорила: “такие гады, как ты, не дохнут”.
Он молчал, я смог наконец-то запросить лечение левой бедренной кости. Заплатил за это восемьдесят пять тысяч и нога вновь вернулась в строй.
Я отложил свою капельницу в сторону, сделал пару свободных шагов до двери и взялся за ручку.
– Я прощаю тебя, Артур.
Он ничего не ответил. Я открыл дверь и вышел в коридор.
Здесь было пусто. В темноте мерцали красные точки камер. Я ещё раз огляделся, чтобы убедиться, что за мной никто не идет, затем вернулся к своей палате, но зашел в следующую дверь.
У меня был план – начать продавать аппараты ИВЛ, хорошенько заработать денег и сбежать. Но, войдя в комнату, я увидел, что один из аппаратов был уже подключен к мужчине. Кожа мужчины была абсолютно желтой.
Я подошел ближе. Его глаза были открыты, а склеры приобрели оранжевый оттенок. Он смотрел в потолок и хрипел, когда аппарат загонял воздух в его легкие. Это было жуткое зрелище.
Я осмотрел палату в поисках чего-нибудь полезного. Сам аппарат ИВЛ продавать я, конечно, не собирался – он ведь был подключен к человеку.
Пробежав взглядом по комнате, я быстро понял, что ничего интересного тут нет. Я вышел в коридор оглядеть всё ещё раз.
Я уверен – я просто не нашел нужную комнату. Где-то тут должен быть кабинет со всей это техникой.
Открыл дверь – пустая палата, ещё одну – палата. Открыл очередную дверь и вот она – комната то ли главной медсестры, то ли ещё кого-то. Впереди стоял дорогой стол с монитором на нём, позади ещё два столика с компьютерами. Большой черный кожаный диван лежал у стены справа. Слева – куча шкафчиков.
Из носа потекла жидкость, я взялся за лицо, чтобы прекратить поток. Сел на диван.
Я всё ещё в плохом состоянии, мне нужно починить мой череп. Если я смогу это сделать в скором времени, то и сбежать отсюда смогу.
Оставаться уже поздно – я почти здоров. У врачей будет слишком много вопросом, если они меня обнаружат без переломов.
– Счет.
[ НА ВАШЕМ СЧЕТУ 5.448 РУБЛЕЙ]
Левая рука всё ещё не двигается ниже плеча. Нос всё ещё не дышит, грудь и живот – вообще отдельная история. Ломит сильно, но я терплю. По крайней мере это всё намного лучше, чем когда я ничего не видел и практически не двигался.