7 – Травма грудного отдела аорты (угроза аневризмы) – 500 . 000 рублей

8 – Разрыв желудка — 300 . 000 рублей

– Вылечить восемь, семь, три, четыре, пять, – говорю я, быстро пробежавшись по списку глазами.

[ЛЕЧЕНИЕ ТРАВМЫ – Разрыв селезёнки]

[ЛЕЧЕНИЕ ТРАВМЫ – Перелом костей носа (с нарушением носового дыхания)]

[ЛЕЧЕНИЕ ТРАВМЫ – Разрыв мышц передней брюшной стенки]

[ЛЕЧЕНИЕ ТРАВМЫ – Травма грудного отдела аорты (угроза аневризмы)]

[ЛЕЧЕНИЕ ТРАВМЫ – Разрыв желудка]

[ЦЕНА ЛЕЧЕНИЯ 983.000 РУБЛЕЙ]

[УБЕДИТЕСЬ, ЧТО ВАС НИКТО НЕ ВИДИТ]

– Согласен.

Травмы ушли, боль пропала, тело сильно расслабилось. Я сплюнул остаток желчи со рта.

– Как я могу её вернуться? – тяжело оперся о землю, ели как встал, – Вопрос, как я её могу вернуть?

[ЦЕНА ОТВЕТА НА ВОПРОС СОСТАВЛЯЕТ 1 .4 00 . 000 РУБЛЕЙ]

Всё понятно.

Глянул во двор, я почти дома. Надо успокоиться и возвращаться. Правда, я не смогу жене объяснить, что со мной стало. Придётся врать, но ничего другого не остаётся.

– Счет, – произношу я, пока возвращаюсь обратно.

[НА ВАШЕМ СЧЕТУ 12.028 РУБЛЕЙ]

Шаг ровный, тело не болит. Я снова могу нормально бегать, двигаться. Дышать. Теперь надо найти возможность исправить все свои ошибки.

Дошел до своего подъезда, открыл незапертую дверь – домофон тут не работал.

Поднялся на свой этаж, постучал в дверь своей квартиры. Поздняя ночь, часов три, как мне кажется. Я – в грязной одежде – прихожу домой без каких-либо вещей. Будет тяжело объяснить, что со мной стало.

– Кто там? – хрипло произносит жена. Видимо, только-только проснулась.

– Это я, Лейла. Открывай.

– Женя? – в шоке шепчет она.

Открывает дверь, глядит на меня с широко распахнутыми глазами.

– Женя… Как ты…

– Не сейчас, милая, – захожу домой, резко поворачиваюсь и закрываю за собой дверь.

– Но ты же…

– Так, Лейла, послушай.

Поворачиваюсь к ней, кладу руки ей на плечи, смотрю прямо в глаза. Её взгляд бешенно мечется по всему моему телу. Я недавно был на грани смерти, а теперь полностью здоров.

– Женя…

– Я не скажу. Лейла, я тебе не скажу, как так произошло. Ты не должна меня об этом спрашивать. Поверь, просто не должна.

Я хотел ей дать знать, что “не могу сказать, что со мной”. Но даже это могло расцениваться системой, как нарушение правил. Там было чётко сказано: “Владельцу способности запрещается сообщать третьим лицам любым способом о существовании или особенностях своей способности”. То, что мне нельзя о ней никому говорить – это особенность.

– Женя, мне страшно.

Её глаза налились слезами, она попыталась отойти от меня, но я прочно держал её за плечи.

– Лейла, это я. Евгений Поселянинов. Я твой муж с две тысячи пятнадцатого года. Я могу тебе перечислить все наши памятные даты (на самом деле, как мне кажется – нет), имя твоей мамы – Маргариты Евгеньевны, твоего отца – Владимира Степановича. Это я – настоящий. Не брат-близнец, ничего такого.

– Ты живой, Жень. Ты ходишь.

– Да, Лейла, хожу.

Я её обнял, она дрожала. Обняла меня, начала плакать.

– Женя, я думала, ты умрёшь.

– Я жив, милая. Всё в порядке.

Мы так простояли ещё минут пять. Я гладил её по волосам, успокаивал. Она не прекращала плакать.

В голове все ещё стоял образ того, как я продал человека. Я не видел это лично, в тот момент я не мог ничего осознать. Но моё воображение рисовало картину уставшей женщины с пакетами, после работы, которая заметила, как мне плохо. Подошла, постаралась помочь.

И погибла.

Я готов поклясться всем, что исправлю это. Я верну её к жизни. Она не заслужила всего этого. Никто не заслужил такой смерти.

Жена немного отошла от меня, протерла щёки от слез.

– Ты мне не можешь сказать, да?

Я в шоке раскрыл глаза. Посмотрел на неё.

Не смог произнести ни слова, просто глядел.

Она должна понять. Должна осознать, почему я не могу ответить ей.

В коридоре послышались шаги

– Кто это? – с испугом произнесла жена.

– Постой, – я отодвинул её рукой от двери, – Отойди.

Мы отошли вместе в другую комнату – кухню.

Шаги, тихие, дошли до нашей двери.