Шрифт:
– Серьезно так думаете? – оборвал он веселье и налил себе чаю тоже. – Зря. Только время потеряете. Это ложный след. Аня не узнала меня. Вообще не узнала. Даже не заподозрила, что мы могли с ней когда-то где-то пересечься. И даже если бы и узнала, думаю, промолчала бы. Испугалась бы, что я выведу ее на чистую воду. Она же Анна Васильевна Листова от рождения. С какой стати вдруг стала Верой?
– Вы не спросили ее об этом, когда задержались в смотровой?
– Нет. Просто стоял, смотрел и недоумевал: что я мог найти в ней десять лет назад? Замызганная, потертая, несчастная. Она все время пыталась кому-то дозвониться. Но там телефон был вне зоны.
– Кому? Не видели?
– Нет. И не пытался. Думаю, пыталась дозвониться отцу своего потерянного малыша. Она переживала. Даже губы кусала с досады – эту привычку я ее еще помню. Она звонила. Он не отвечал. Она злилась. А я…
– А вы испытывали чувство удовлетворения? – закончила за него Маша, безошибочно угадав его настроения.
– Честно? – Он посмотрел на них по очереди. – Да! Я был рад, что судьба с ней так жестоко обошлась. Смотрел на нее и радовался. Назовете меня подлым? Как пожелаете. Но я ее не убивал. Зачем?
Он посмотрел Маше прямо в душу. Да, он считал себя отмщенным, удовлетворенным, но вряд ли смог бы убить.
– Она явно от кого-то скрывалась, раз поменяла имя, – продолжил рассуждать Василий. – Может, украла что-то или еще чего похуже. Зачем мне было снова из-за нее портить себе жизнь? Она ее и так наказала.
– Понятно.
Маша полезла из-за стола, сделав знак Игнатову следовать за ней. Того не останови – все съест и еще добавки попросит. Они пошли гуськом в Васину прихожую. Уже отпирая дверь, он вдруг задумался. Потом посмотрел снова на Машу проницательно и откровенно и проговорил:
– Знаете, я тут думал… Долго думал над тем, кто мог ее так убить.
– Как – так? – навис над ним Денис.
– Подушкой. Это же… как-то не по-настоящему. Если бы настоящий убийца проник в отделение по пожарной лестнице, он бы позаботился, чтобы Анна умерла быстро. Пистолет с глушителем, нож, в капельницу опять же что-нибудь влил. Ей капельницу поставили как раз. Добавил три капли чего-нибудь такого – и все. А тут подушка.
– Считаете, что убийство было спонтанным? – заинтересованно глянула на него Маша.
Она тоже об этом думала. Просто еще не доложила о своих соображениях Галкину.
– Да. Подушка – это очень ненадежное орудие убийства. А если бы Аня вырвалась и закричала на все отделение? В окно не успеешь сигануть. Кстати! – Вася приложил указательный палец к губам и несколько раз постучал по ним. – Я тут вспомнил. Когда меня вызвали в это отделение, помочь женщину повернуть, чтобы поменять ей постель и укол поставить, окно было закрыто.
– В смысле? – Маша оторопела. – Это было до полуночи, так?
– Да. Можно точно посмотреть на записях, как мы с медсестрой входим в палату и потом выходим. Окно было закрыто. Я еще спросил: что за духота у вас?
– А она его тут же побежала открывать?
– Нет. Она сказала мне, что боится с открытым окном дежурить. И открыть она его точно не могла. Это сделал кто-то из своих. Либо сотрудники, либо пациенты. Ищите, товарищ майор.
Глава 7
– Что за ерунда! – возмутился мгновенно Галкин, стоило ей доложить о странности аварии с маршруткой. – Ты мне тут еще про вселенский заговор сказки начни рассказывать!
Маша низко опустила голову, привычно сосчитала до десяти. Потом с легкой улыбкой глянула на подполковника.
– Заговор не заговор, товарищ подполковник, а странностей много. – Она встала и пошла к доске с фотографиями. – Пассажиров, со слов водителя, было пятнадцать человек. А на месте происшествия приехавшие сотрудники спецслужб обнаружили тринадцать. Двое исчезли. Опросить мне удалось всего лишь двоих пострадавших: Серафиму Орлову и Михаила Фролова. При этом Орлова утверждает, что аварию подстроил один из ее недовольных клиентов. Даже запись разговора с его угрозами мне продемонстрировала. Еще одна пострадавшая, попавшая с перепугу в кардиологию, куда-то подевалась.
– Выписалась? – уточнил Галкин, глянув на нее поверх очков.
– Нет, ее не выписали. Но она ушла на прогулку после визита к ней мужа, а было это на следующий день после ДТП, и не вернулась. Во всяком случае, в семь вечера ее в отделении не было. Я звонила, уточняла. Ее личный телефон остался в больничной палате на тумбочке. Поэтому связаться с ней не представилось возможным.
– Да понял я, Маша! Чего разжевываешь! – Галкин стащил с переносицы очки, поигрался толстыми дужками: то развернет, то свернет. – Одна из пострадавших уверяет, что убить хотели ее. Вторая пропала. Третью убили. А что с остальными пассажирами маршрутки? Их контакты есть?