Я совершенно не обращаю внимания на папу, который спешит к Доминику, чтобы они могли пожать друг другу руки.

В конце концов, сделка между ними уже завершена.

ДОМИНИК

Я наблюдаю за Грейс до тех пор, пока она не исчезает из поля моего зрения, прежде чем пожимаю руку Йену.

Мой взгляд перебегает на священника, и я бормочу: — Вы можете уйти. —

Мужчина убегает, а когда он оказывается вне пределов слышимости, я говорю Йену: — Я жду оплаты в последний день каждого месяца. Если опоздаешь — ты покойник. —

Оскорбленное моими словами, его лицо краснеет, но он благоразумно ничего не говорит и просто кивает.

Закончив разговор с Йеном, я вхожу в дом, пересекаю фойе и останавливаюсь у входной двери. Я жестом показываю на багаж, одновременно бросая взгляд на Мартина, одного из моих охранников. — Загрузите сумки и приготовьтесь к отъезду. —

— Да, сэр, — отвечает он, быстро приступая к работе.

Остальные трое охранников держатся в стороне, стараясь не виться вокруг меня.

Чувствуя себя чертовски раздраженным из-за того, что моя социальная батарея разрядилась несколько дней назад, я уставился на лестницу на втором этаже, с нетерпением ожидая Грейс и Эвинку.

— Не лучше ли оставить Грейс со мной? — спрашивает Йен, в его тоне звучит осторожность.

Мой взгляд метнулся к человеку, которому повезло остаться в живых. — Нет. —

Он колеблется, и я чувствую, как от него волнами исходит напряжение, прежде чем он решается сказать: — Я думала, ты не хочешь, чтобы жена крутилась вокруг тебя двадцать четыре семь. —

Я заставляю Иэна замолчать, одарив его убийственным взглядом, и не утруждаю себя ответом.

Наконец появляются женщины, и я вздыхаю. Грейс одета в черные джинсы и футболку, выглядит так, будто идет на похороны, а не начинает свою жизнь со мной.

Я с усилием смягчаю черты лица, чтобы не напугать ее еще больше, и умудряюсь улыбнуться, когда она смотрит на меня.

— Готовы? — спрашиваю я.

— Никогда, — пробормотала она, проходя мимо меня.

Не попрощавшись с Йеном, Грейс идет к внедорожнику, где нас ждет Мартин, и забирается на заднее сиденье.

Вот так.

Я расстегиваю куртку, выходя из особняка, а Эвинка и остальные охранники следуют за мной.

Сняв куртку, я бросаю ее в открытый багажник, а затем забираюсь в джип и занимаю место рядом с Грейс.

Пока закрывается багажник и Евинка садится на переднее пассажирское сиденье, я закатываю рукава рубашки.

Мартин закрывает багажник и присоединяется к двум охранникам в другом внедорожнике, а Алан садится за руль.

Алан был первым охранником, которого я нанял, и за четырнадцать лет его работы я уже сбился со счета, сколько раз он спасал жизнь Евинке.

Эвинка взмахом руки приказывает ехать, и Алан заводит двигатель и едет к воротам.

Грейс не сводит глаз с особняка, и пока я смотрю на нее, из ее сумки раздается телефонный сигнал.

Она вынимает устройство, и я, не отводя взгляда, бессовестно читаю полученное ею сообщение.

Я все еще в порядке. Как дела дома?

Дольше всего Грейс просто смотрит на сообщение, прежде чем набрать ответ.

Грейс: У меня все под контролем. Ты можешь вернуться домой.

Я не готова вернуться домой.

Грейс: Просто будьте осторожны и берегите себя. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Обязательно. У тебя были неприятности из-за того, что я ушла?

Грейс: Нет. Я в порядке. Не волнуйся за меня.

— Ты не собираешься сказать ей, что мы только что поженились? — спрашиваю я.

Грейс перевела взгляд на мое лицо. — Нет. Это расстроит Киару. —

Я качаю головой. — Ты слишком заботишься о том, что она чувствует. —

Она с недовольным видом убирает телефон в сумку и смотрит в окно.

Пока Алан везет нас к аэродрому, где ждет частный самолет, я то и дело бросаю взгляд на Грейс, замечая, как крепко сцеплены ее руки на коленях.

Напряжение накатывает на нее волнами, и время от времени она тяжело сглатывает.

Желая успокоить ее, я говорю: — Я живу в горах Тетра, которые являются частью Карпатской цепи между Словакией и Польшей. Мой дом находится в уединении, так что другие люди нас не побеспокоят. —

— Отлично, — пробормотала она. — Никто не услышит моих криков. —

Джебат. Не та реакция, на которую я рассчитывал.

После минуты напряженного молчания я спрашиваю: — У вас есть все необходимое? Как только мы окажемся в горах, мы не выйдем оттуда до вторника. —