«Паша» какой-то, у Высокой Порты их много, а конкретно этот здоровенный и носатый хмырь прибыл поздравить молодоженов от имени Абдул-Хамида II, турецкого султана. Родственник, надо полагать — кого еще на такое важное мероприятие отправишь?

Османы в нынешнем, стремящемуся к ничтожеству и распаду виде, на международном уровне проводят очень специфическую политику — «политику обещаний». Душевнейшие, договороспособнейшие парни — о чем ни попросишь, они неизменно обещают подумать, посовещаться и прислать ответ, который «скорее всего» будет положительным. Сразу после этого о теме обсуждения как бы забывают, а когда напомнишь — начинается долгая и архиувлекательная переписка, конца которой даже на горизонте не маячит, как долго ее не веди. Понять можно — и прогибаться под Великие державы с концами не хочется, и воевать с ними не хочется, вот и тянут время и пытаются играть на противоречиях больших соседей.

Вот и сейчас уважаемый Йылмыз попытался что-то мне предложить, а я даже внимания не обращаю: в МИДе целый отдел с турками намеками и обещаниями обменивается, за это получая казенное жалование и переводя страшные количества бумаги на эту милую забаву, а я лучше буду разговаривать с теми, с кем это имеет смысл.

Турок, преданный служебному долгу, предпринял еще одну попытку. Так-то уважаю, но я же уже сказал ему максимально внятное «отвали», а он — не понимает. Сохраняя на лице безмятежную улыбку, я выразился понятнее:

— Йылмыз, зачем ты нарушаешь дипломатический этикет? Я ведь могу ответить тем же — попрошу секретаря заткнуть тебя ударом, а тебе придется это стерпеть, опозорив тем самым своих хозяев. Уйди, не доводи до греха.

Его Сиятельство Остап Пилинога (уморительный титул!) нынче ждет у врат церкви, на правах брата невесты, но секретарь Федор тоже мужик весьма крепкий, и пудовая гиря в его руках порхает каждый день, утром и вечером. Обиженно посопев, Йылмыз подал «сигнал», отправившись на десяток метров левее — впаривать свою чушь Францу Иосифу.

— А я бы стукнул! — вздохнул об упущенной возможности Федор.

— Ох а я бы как стукнул! — вздохнул и я.

Российская делегация громогласно заржала.

— Мухи! — возвестил голос из толпы на болгарском языке — переводится как «летит».

Воздушный шар с невестой сшит из ярко-красной, в цвет роз, ткани, и стартовал с площади в паре километров отсюда — сейчас он направляется к нам на малой высоте, изрядно радуя этим добрых подданных Фердинанда, лично меня и — возможно, в головы-то заглянуть не получается — некоторую часть аристократии.

Еще больше простолюдинов радуют два установленных на площади шоколадных фонтана высотой в добрых два метра. Очень, до неприличия дорого, и на их фоне еще почему-то живой в головах некоторых моих ненавистников (тоже почему-то живых) шоколадный фонтанчик с нашей с Марго свадьбы как-то совсем «не пляшет». Богато живет Болгария!

— Едет! — возвестил голос и другой.

На площадь медленно въехала шестёрка белоснежных лошадей-алхетинцев, запряженную в украшенную розами и обильно покрытую позолотой телегу, на которой, весь в мехах и рубинах, с высоко поднятой рожей стоял счастливый жених, изволивший махать ручкой своим подданным и членам международных делегаций — то бишь нам.

— Какой китч! — позволила себе тихонько выразить свое «фи» Дагмара.

— Ай-на-нэ-на-нэ… — затянули нанятые скрасить ожидание невесты цыгане под веселый гитарно-барабанный мотив.

Плясовой медведь конечно же прилагается — вон он, рядом с махающим в такт мотиву зажатым в хоботе букетом роз слоном кормежку отрабатывает.

— К таким мероприятиям как это прекрасно подходит фраза «настолько плохо, что даже хорошо», — улыбнулся я вдовствующей Императрице.

Российская делегация снова «грохнула». Слон не удержался и сунул букетик в рот, за что получил палкой по спине от погонщика и был вынужден взять букет запасной. Грустная сценка — я слонов очень люблю, но ему эта палка все равно что пресловутая «дробина», чисто напомнить, что он вообще-то на работе.

— Смотри, опять не получилось, — хихикнула Марго, взглядом указав мне на Йылмыза, который с непробиваемо-дипломатичной рожей пошел докапываться до Виктора Альберта.

— Сейчас сформирует коалицию, а нам всё хиханьки да хаханьки, — я «опасливо» поежился.

Российская делегация продемонстрировала тягу к последовательным, системным действиям и реакциям, «грохнув» в третий раз. Горжусь такими кадрами!

Телега прибыла к церкви, князь Фердинанд сошел на лепестки роз — подсыпали свежих — и приготовился ловить стоящую в калитке корзины шара невесту: сейчас опустится до пригодной для такого аттракциона высоты и «сиганет». Тренировки были — Настя прыгала с крыши пристройки, а Фердинанд поймал ее три раза из четырех.

— Господи, помоги, — перекрестился стоящий с нами духовник.

У болгар своих попов хватает, и венчать Фердинанда будет собственный, поэтому наши батюшки здесь на общих основаниях — просто приятно провести время.

Настя прыгнула — специальный покрой платья не позволил даме показать пуританской публике даже щиколоток! — а князь Болгарии, на лице которого я успел разглядеть точно такое же «Господи, помоги не облажаться!», смог должным образом поймать свою невесту. Цыгане «вжарили» с новыми силами, площадь погрузилась в овации, расположенные в окружающих площадь дворах пушки пальнули холостыми.