Кем в местном обществе были ведуны в текущем понимании Беромира?

Жрецами?

О, нет!

Хотя, конечно, определенные ритуалы они и могли совершать, и проводили. Но, в первую очередь, на них лежала роль этаких политруков-наставников широкого профиля, помогающих, и словом, и делом, ну и разруливающих сложные проблемы. Из-за чего слово ведуна имело очень большой вес. Их слушались. Да и вообще с ними тесно связывали выживание.

Понятно, в определенных пределах и очень условно. Но если работала сообща целая команда ведунов, то они могли достаточно легко буквально продавить авторитетом любой клан. Так что, прибытие этой дюжины оказалось чрезвычайно важно и полезно. Выступив эхом того инцидента у старого поселения.

Вот убил бы Беромир «мухомора». Даже в кругу. И что дальше?

Разом бы потерял расположение круга Священной рощи. Так как противопоставил бы им себя. Ведь не обычай, а сила, не убеждение, но убийство. А ведуны находились на самой вершине социальной иерархии местного общества.

И он сам, кстати, из роли ведуна вообще не выбивался.

Военный вождь? Так, он сам же объявил, что Перун — бог воинов. Кому как не ведуну Перуна вести людей в бой? Ремеслами занимается и торговлишкой? А разве это не дело для ведуна Велеса? Иными словами, в глазах всего окрестного населения он был вполне себе натуральным ведуном Близнецов. Да, уникальным и особенно могущественным. Может, даже чародеем, которые в глазах обывателей выступали чем-то вроде высшим проявлением ведовства. Но не более.

А вот если бы он вошел на прямой конфликт с рощей… началось бы самое страшное. Ведь иных ведунов много. И их знают. Им доверяют. Так что они вполне могли бы понести по окрестным поселениям всякие нехорошие «проповеди». Поди — заткни их. Выгода выгодой, но у людей этой эпохи мышление еще вполне себе рационально-мистическое, магическое. Поэтому такого рода интервенции привели бы Беромира к изоляции. Может быть, воевать его и не стали, но все бы окрест от него отвернулись.

А так…

Не стал размахивать острыми железками, как буйный юнец, и удалось сохранить рабочие отношения. Из-за чего к нему добровольно явилась и дюжина ведунов, и почти две сотни простых работников. А ведь без поддержки Священной рощи этого было бы не добиться.

Оставалось придумать, как этих всех ведунов интегрировать в создаваемый Беромиром конструкт государства. Самым очевидным образом проступала роль администраторов.

А религия?

А что религия?

В Святом престоле веками позже вполне неплохо умудрялись совмещать роли клириков и чиновников. Тем более что религия, как инструмент и социальный институт все равно нужна. Она ведь и в XXI веке оставалась чрезвычайно значимой, определяя многое в жизни даже вполне светских обществ…

* * *

Доработанный катамаран шел «под всеми парами», раскинув оба своих паруса бабочкой. Благо, что ветер тому благоприятствовал. Отчего в Ольвии им просто залюбовались случайные зеваки, оказавшиеся в порту. Он ведь не просто красиво распахнул паруса, но и шел с удивительной для местных скоростью…

Накопив определенный практический опыт, Беромир доработал свой катамаран. Хотя… скорее перестроил. По мотивам. Благо, что рабочих рук хватало.

Два корпуса теперь обзавелись более высокими бортами с развалом на носу. Превратившись в этакие «топорики». Да, качка стала более резкой, но и заливать на волне стало меньше.

Кроме того, Беромир ввел новый элемент — герметичные ящики на носу и корме. Тщательно их подогнав и просмолив. Специально для того, чтобы повысить непотопляемость катамарана. Да и защитная рейка, идущая по дну корпуса, стала побольше и теперь обшита железной полосой. Что, кстати, и позволило катамарану легко пройти пороги. Ну чиркнул о камни разок-другой. И черт с ним.

Но главное — другое.

Катамаран обзавелся парой швертов — таких деревянных плавников. Они располагались на внешней стороне каждого из корпусов. Надо — опустили, резко повысив и остойчивость, и курсовую устойчивость. Надо — подняли, уменьшив осадку для работы на мелководье.

Это позволило установить заметно более высокую мачту. И, как следствие, куда более интересное парусное вооружение. Да — все те же два паруса, однако, заметно крупнее. Все-таки плоскодонный катамаран сносило слишком сильно. Из-за чего приходилось осторожничать с парусным вооружением и не увлекаться. И так-то все с управлением было непросто.

Теперь же в глазах местных он просто летел.

Вот на нем-то делегация от Беромира и прибыла в Ольвию.

Их приметили.

Издали.

И даже вышли встречать. Все ж таки очень приметный кораблик. Ну, формально не встречать, а полюбопытствовать в массе. Однако Маркус догадался, откуда эти гости. Он ведь видел старый катамаран там, у поселения, в прошлом году. А потому первым и подошел к причалившей лодке, отодвинув местных чиновников.

— Не ожидал тебя тут увидеть, — произнес он на праславянском языке, обращаясь к Вернидубу и подавая ему руку, чтобы он вылез из катамарана.