Я сел и улыбнувшись сказал

— Уважаемый дон Педро —

— Нет, я не дон — усмехнулся он

— Хорошо, господин Педро. Я очень много хорошего слышал о вашей школе и вас называют лучшим учителем фехтования. —

Испанец вновь улыбнулся и слегка поклонился

— Я хочу, что бы вы научили меня дэстрезэ — испанец удивленно приподнял правую бровь. Классическое лицо испанского гранда, горбоносое с тоненькой ниткой аккуратно постриженных усов, бороды испаньолки не было, немного смуглая кожа.

— Почему дзстрэзэ? —

— Я думаю, что с саблей против боевой шпаги нет никаких шансов —

Испанец долго думал смотря мне в глаза, я спокойно выдержал его взгляд.

— Мой урок стоит дорого, у тебя есть деньги? —

— Сколько? —

— 5 рублей в месяц, семь урок —

Я молча кивнул

— Я потом буду смотреть на тебя и решать учить дэстрэзэ или нет, согласен? —

Я опять молча кивнул.

— Завтра четыре часа, свободный штаны, можно мягкий сапоги и деньги сразу —

Опять молча достал и отсчитал на стол 5 рублей серебом.

На следующий день ровно в четыре, я был в зале, никого. Педро ждал меня.

— Пять часов группа — ответил Педро на мой немой вопрос — Одевать защита и перчатки —

Он протянул один клинок мне. Совсем не та спортивная шпага, скорее тонкий меч, где-то 3 см у эфеса плавно сужающаяся к концу и довольно тяжелая.

— Ты учить раньше фехтование? —

— Нет—

Педро перехватил левой рукой шпагу и протянул правую руку для пожатия

— Нажимать, самый сильный —

Я взял его руку и сжал, так, в полсилы. Пожатие испанца было очень даже сильным

— Нажимать, самый сильный —

Было бы сказано и я добавил давление. Мы смотрели друг другу в глаза сжимая руки, потом испанец кивнул

— Очень хорошо. теперь слушать внимательно — начался теоретический курс введения. Не буду пересказывать все, короткие выдержки

— Шпага есть хорошо, два сторона острый, можно рубить, колоть, сабля не очень хорошо, острый одна сторона, рубить хорошо, колоть плохо, есть кривой место, колоть слабый удар, шпага много хороший прием против сабля. Старый дэстрэзэ, классик, это уже мало. Много новый хороший прием. Французкий школа и итальянский, надо тоже изучать. Начнем самый начало и мы начали. Первый месяц я посетил семь уроков. Второй месяц, когда я внес плату, он потребовал, что бы я ходил через день. Молча согласился. По всему телу у меня были синяки, особенно на руках. Было очень тяжело в первые два месяца, но нагрузки вполне терпимые. Дома в свободные дни метал ножи и пресс. Постепенно втянулся в тренировки и стал заметно прогрессировать. В конце каждой занятия Педро удовлетворенно кивал. Заканчивался август. Десятого сентября начиналась учеба в институте. Меня восстановили после того как я прошел врачебную комиссию и предоставил соответствующий документ. Что сказать про новый класс, я был старше своих одноклассников на год и не вызывал ни у кого желания померяться письками. Программа на уровне 6 класса советской средней школы, но я прилежно посещал занятия, где надо немного тупил, потом героически исправлял свои ошибки. Все свободное время просиживал в институтской библиотеке. Память всегда у меня была хорошая и сейчас, в сознании произошел прекрасный симбиоз между моим сознанием и Петра, хорошо дополняя друг друга. Я выбился в пятерку лучших учеников класса, пятый, самое то. Основательно подтянул математику и геометрию, словесность и немецкий. Я и в прошлой жизни не плохо шпрехал, не свободно, но на достаточно приличном уровне. Вот с французким пришлось повозиться и вытягивать хотя бы на 8 баллов, оценивались по 10 бальной системе. Попросил Педро переместить меня на вечер. День был забит очень плотно, но я справлялся. Вчера Педро похвалил меня и назвал своим лучшим учеником, приятно, что сказать. Наступил новый 1835 год. Встретили мы его у сестры, шумно, весело с катанием на санках и игрой в снежки. С племянниками лепили снежную бабу. А потом я вылепил и сотворил Снегурочку в натуральную величину, в кокошнике, такую, как в моем детстве. Пока работал не обращал внимания, что творилось вокруг. А когда закончил, почувствовал, что вокруг тишина. Обернулся и увидел. Все мои близкие, работники Михаила с домочадцами, всего человек 30, молча стояли и смотрели на мое творения.

— Боже мой, она как живая — проговорил кто то

Все придвинулись ближе и стали рассматривать мое чудо, а потом моя племянница Маша, вдруг, заплакала

— Машенька, ты чего? — спросила сестра дочку

— Когда солнышко выйдет и она растает — сквозь слезы проговорила она

— А ведь правда, жалко то как — кто-то с дрожью в голосе тихо проговорил

Михаил поднял на руки дочь и сказал

— Ну будет тебе плакать доча, это растает, дядя Петя еще краше сделает, правда дядя? —

— Конечно Машенька, сделаю —

И сделал, из глины, пять штук. Попросил у гончаров обжечь и когда приехал забирать, то мастер буквально взмолился уступить ему одну статуэтку

— Слышь Петр, уступи мне одну, дочка как увидела, взяла и не отдает, дура. Пятнадцать годов уже, замуж скоро, сидит плачет и не отдает куклу эту. Ты скажи сколько, я заплачу, уважь Петя, младшая она у меня, —

— Ну что ж с вами сделаешь. Зови дочь —

Вошла девица, выглядит ну минимум лет 17, все при ней.

— Как зовут то тебя красавица? —

— Дуня — тихо ответила она

— Вот что красавица, куклу мне верни, я её раскрашу, что б по настоящему красивая была и отдам тебе.—

— Побожитесь —

— Вот тебе крест — и я широко перекрестился. А что тут удивительного, куклы конечно были, но стоили они очень дорого, простым не по карману. Резали из деревяшки страшил и заворачивали в тряпки, а тут такая красота. Я когда раскрасил их, прям сам засмотрелся, племянница почти не расставалась со своей куклой. Михаил долго рассматривал куклу и сказал

— Чем не дело, наладь и обогатишься за год —

— Знаю, но не хочу —

В институте учитель рисования аккуратно собирал мои рисунки в папку

— У тебя талант Петр и не спорь со мной. Я поговорил кое с кем в художественной академии, там меня знают, в скором времени пригласят. Ты должен обязательно показаться мастерам —

Время летело стремительно, я очень сильно изменился, разглядывая себя в зеркале. Взгляд стал прямым и твердым, пропала мягкость и обреченность, тело было рельефным, не раскаченным. В одежде и не скажешь, что силен и опасен. Я точно знал, порву голыми руками, в прямом смысле слова. Жизнь моя как паровоз тяжелым составом набрала скорость и катилась уверено по колее. Только дрова в топку подкладывай, а дров, то есть денег, оставалось не так много, нужно было экономить. Как-то вечером, мама, зайдя в мою комнату, подошла сзади и приобняв меня за голову стала гладить своей маленькой ручкой по волосам. Сейчас казалось, что она такая маленькая и такая родная. За эти почти два года моего пребывания в это мире, она стала таковой. Милой, любимой мамой, которая любит тебя больше всего на свете, ведь я самый любимый младший сынок. Долго думал над тем куда я попал, в прошлое моего мира или это другой, параллельный. Основные значимые события по времени совпадали, но я не был уверен, так как не знал точный ход событий этого временного периода. Не историк и как-то не было необходимости изучать его. Поэтому, еще немного поразмышляв, выбросил все из головы. Какая разница, я здесь и видимо навсегда. Обретя душевное равновесие просто жил, наслаждался второй молодостью, своим сильным и умелым телом, были цели и планы и они были осуществимы.