– А где все? – спросила она. – Как-то это неправильно, что мы свалили на тебя все домашние хлопоты. Тебе и так тяжело.

– Ты знаешь, мне так легче, – покачала головой Татьяна. – Невозможно же целый день лежать и гонять в голове тяжелые мысли. Я так вам благодарна, что вы остались и я не одна.

– Но давай я тебе хотя бы помогу.

– Давай, – согласилась Татьяна. Голос у нее был сухой, безжизненный, надтреснутый. – А то одна я долго провожусь. Павла уехала детей проведать, Гришка на работе, у Нади сегодня выходной. Я ее отпустила, потому что у нее мама болеет. Вадик в галерею пошел. Злющий как черт. Не знаешь почему?

– Знаю, с Ниной поссорился, – улыбнулась Лена.

– Помирятся. Ты знаешь, на мой взгляд, они очень подходят друг другу. Ниночка совсем зачахла после смерти мужа, а она же еще молодая, девочка совсем. Что такое тридцать четыре года? Ей давно пора уже оживать. А что касается Вадика… Он, конечно, человек непростой. Все люди, добившиеся чего-то в жизни самостоятельно, обладают непростым характером. Но настоящий.

– Любитель замужних женщин, – покачала головой Лена.

Ханжой она не была, но распущенности в людях не любила.

– Ты про Гелену? – понимающе уточнила Татьяна. – Леночка, тебе не понять, но Петина жена принадлежит к тому типу женщин, которые сами предлагают себя любому потенциально выгодному мужчине. Она увела Петю из крепкой семьи, потому что позарилась на его деньги и положение в обществе. Однако, как и любой другой женщине, ей хочется любви, страсти, понимаешь? А с деньгами и с положением в обществе они, как правило, мало совместимы. Петя не молод, тучен, далеко не красавец и вообще похож на одышливого мопса. А Вадик при своих капиталах еще и молод, красив, остроумен и невероятно харизматичен. Достаточный перечень качеств, чтобы вскружить Гелене голову.

– Если бы у них сложилось, Петр мог бы вернуться к этой Ирине, своей первой жене. Тебя бы, наверное, такой расклад устроил.

– Я бы предпочла, чтобы у Вадика срослось с Ниночкой. – Татьяна пусть и невесело, но все-таки рассмеялась. Их разговор отвлек ее от постоянных мыслей о непереносимом горе. – Петя пусть несет свой крест. Это его расплата за предательство. И Ирке он давно уже не нужен. Она прекрасно живет и без него. Защитила докторскую, преподает, ходит на концерты и ездит в путешествия. К тому же и не могло бы у Вадика с Геленой сложиться. Вадик не такой дурак, как Петя, на дешевые понты из балетной жизни не клюнет. Попользоваться тем, что само плывет в руки, – это по-мужски. Да и то, как видишь, недолго. А строить серьезные отношения – нет. И не просите.

Как бы цинично это ни звучало, но Лена понимала, что Татьяна права. Закончив этот разговор и перейдя к другим, ничего не значащим темам, они в четыре руки приготовили обед и начали накрывать на стол. Татьяна сказала, что вот-вот вернутся Гриша и Павла и можно будет садиться обедать. Часы показывали без десяти четыре, и Лена чувствовала, что проголодалась. Припозднились они сегодня с обедом.

Дорошин все еще работал в кабинете, Горелов не возвращался из галереи, а Нина из сада. Кажется, стукнула калитка. Или показалось? В доме работал кондиционер, поэтому из-за закрытых окон звуки доносились смазанно, как через вату. Окна в этом доме были сделаны качественно, на совесть.

– Ма-а-а-ам, это мы!!! – Гриша Киреев был голосистым парнем, поэтому его оповещение о том, что они с женой вернулись, прорывалось даже через плотно закрытые окна.

Через мгновение тройные стеклопакеты не удержали и еще один звук. Громкий надсадный вопль ужаса. Кричала Павла. Лена и Татьяна, не сговариваясь, бросились к окну. Во дворе возле качелей лежала Нина Невская. Вокруг ее головы расплывалась большая лужа крови.

Лена летела с крыльца, не чувствуя под собой ног.

– Только бы она была жива. Господи, сделай так, чтобы она была жива! – твердила она в каком-то горячечном забытьи.

Она знала, точнее, чувствовала, что за ней спешит Татьяна, а также муж, выскочивший из кабинета на шум и понявший, что что-то случилось, без всяких дополнительных вопросов и разъяснений.

Нина лежала ничком, короткие волосы сейчас были вздыблены ежиком. От ужаса? Чуть в стороне, на каменной дорожке, ведущей от калитки, столбом застыли Гриша и Павла.

– Она умерла? – дрожащим голосом спросил молодой человек.

– Типун тебе на язык! – в сердцах кинула ему мать. – Лена, ну, что там?

Лена с размаху плюхнулась на траву, чувствуя, как острые травинки недавно скошенного газона впиваются в голые колени. Наплевать. Ничего не важно. Лишь бы эта молодая женщина была жива. Она протянула руку, пальцы нащупали биение пульса на длинной изящной шее. Пульс был тонкий, нитевидный, но все-таки ритмично прощупывался под пальцами. Спасибо, Господи.