— Миров все больше, но я рад, что вернулся. — Ответил я. — Что с тобой, моя королева?

Она старалась сократить рассказ до сухих фактов. И не только потому, чтобы как можно быстрее дойти до сути, но еще и потому, что говорить ей было очень тяжело. Иногда она просто переходила на шепот, иногда останавливалась, не в сила продавить через себя очередное слово.

— Садись на сундук, — она попыталась подвинуть ноги, лежащие на подушке, но и это оказалось почти не в ее силах.

Я не спорил, помог ей, немного переложив ее ступни и сел на краешке сундука. Даже подушка мне досталась. Мы были рядом, и с близкого расстояния я еще лучше увидел, насколько она слаба, бледна и вымотана. Она не превратилась в старуху, но точно перестала быть молодой цветущей женщиной, какую я оставил на Холме перед уходом.

— Вы ушли. — начала она кратко. — Разрушили мост, я знаю. Не знаю подробностей, но мост разрушен, и вернулся только ты. Я очень надеялась, хотя уже почти перестала верить. Через несколько дней нас окончательно накрыл туман. Мы сражались, отступая все выше, в какой-то момент отступать стало уже некуда, и люди начали отбиваться прямо в тумане. Сумели спрятать здесь, в замке, почти всех детей, многих женщин. Кто-то сражался на стенах, кто-то на крышах домов. Сезон продлился семь долгих дней, но все свершилось еще в первые часы. Погибло больше половины мужчин. Много женщин. В ордене слепых теперь только двое. В гвардии осталось несколько десятков, остальных достали щупальца. Потом туман начал отступать.

Я кивнул. А она закашлялась. Вода с какими-то травами стояла рядом, на столике, так что я дал ей напиться, и не перебивал, хотя количество моих вопросов только росло.

— Я отправила людей за вами, и они подтвердили, что мост разрушен. Никого не нашли, но я и не ожидала, что они кого-то найдут. Надеялась лишь, что ты вернешься через прыжок, потому что выжить там просто так было невозможно.

Я не выдержал:

— Но что с тобой?

Мы были близки, но сейчас она одним взглядом показала, что такое королева. Так, что мой язык прилип к зубам, и ни малейшего желания ее перебивать больше не возникало.

— Извини, — тут же смягчилась она. — Слишком тяжело говорить. Ты все узнаешь. Туман опускался все ниже. Разрушения после атаки монстров были ужасны, количество погибших выше, чем когда-либо. Но мы выжили, и оказались в относительной безопасности после разрушения моста. Я так считала. Мы начали отстраиваться. А потом пришли сборщики. Те, в существование которых даже я не верила. Лишь легенды, слухи и домыслы. Я живу долго, но такого низкого сезона не было ни разу. Как не было и сборщиков.

Я кивнул. Понятней мне пока не становилось, но перебивать еще раз я не решился.

— Старые легенды говорили, что где-то за низинами есть горы, и на этих горах стоит огромный город. Но из-за того, что в этих низинах туман стоял всегда, сколько я себя помню, это всегда оставалось лишь легендами. В наиболее ясные дни на самом краю остроты взгляда эти горы даже могут померещиться. Но они слишком далеко чтобы в это верить. И всегда недоступны. Там тысячи шагов низин, при мне никто туда даже не совался.

Я лишь снова кивнул.

— И вот пришел низкий сезон. Все так радовались, что сможем отойти, отстроиться, хоть стену починить. А он длился и длился. И пришли эти сборщики, из легендарного города на горе. Пришли, и потребовали каждую вторую девочку в городе и каждого второго мальчика. Взрослые их и не интересовали. Мы защищались, но совсем недолго. Высокий сезон измотал Холм, и людей. Воинов осталось совсем мало, и они проредили и их тоже. А еще с ними был кто-то вроде колдуна. Он предупредил, что если мы будем сопротивляться, то лишит Холм королевской крови, и выполнил обещание. Я не знаю, чем и как он меня отравил, и даже не уверена, что справлюсь с этой болезнью. Самое главное — они забрали у меня дочь, у Холма — единственную наследницу.

Я приподнялся и попробовал ее обнять. Она меня не оттолкнула, но было видно, что сил у нее не оставалось почти совсем. Поэтому я сел обратно:

— Я найду ее, — мне не нужно было объяснять, что такое Холм без королевской линии. — А ты просто постарайся выжить. Сосредоточься на своем лечении и не волнуйся. Если этот мир меня вытерпит, я ее найду.

Меня сопровождали и старший синоптик, и главный стражник одновременно. И говорили они тоже, наперебой, но слушал я их вполуха.

— Я же пытался отправиться в погоню, — стражник почти что оправдывался. — То, что не забрал туман, забрали сборщики. Наследницу, кучу детей, почти все запасы еды. Но королева запретила. Ты же знаешь, как она умеет. И не поспоришь. В городе почти не осталось мужчин, способных держать оружие. Да и лопаты то держать почти некому.

— Все бросили на сбор урожая, — вторил ему синоптик. — Даже дети работают, но урожаю надо еще поспеть, мы собираем дикие плоды в низинах, которые впервые открылись, жнем недозревшие поля. Но даже этого может оказаться недостаточно. Они разграбили замковые запасы, которые королева хранила всегда, и их хватало всегда, даже в самые сложные сезоны. Теперь — от голода нас может спасти только то, что нас здесь совсем мало.