Комов оклёмывался после нокаута долго и очень тяжело, то пытаясь схватиться за оружие, то ругая всю нашу компанию распоследними словами. Даже интересно было понаблюдать за таким поведением почти всегда сдержанного Ильи Сергеевича. Тем более, пистолет мы у него благоразумно отобрали, а уровень нецензурных выражений у следователя явно не дотягивал до наших инструкторов. Ведьма даже несколько раз подсказала бедняге, когда он, переполненный эмоциями, начинал забывать слова очередного ругательства.

Наумб же вообще на нас не обращал никакого внимания. Явно соскучившись по нормальной еде, он вначале вылакал из супницы весь говяжий супчик, а потом ополовинил запас котлет на наших тарелках.

— Этот долго ещё так будет? — наконец-то довольно отвалился от стола Чах, показывая на трясущего кулаками Старшего следователя. — Если долго, то предлагаю хотя бы лёгкого винца принести. А то какой театр без буфета? Мы же не на детском утреннике: люди все взрослые, поэтому весь драматизм персонажа лучше усвоим под лёгким градусом.

— Сейчас успокоится, — отреагировал на его слова я и невежливо двинул кулаком Комову под дых.

У того сразу же перехватило дыхание. Следак согнулся, прокашлялся, но поток брани сразу прекратился. Не разгибаясь, он посидел на корточках с минуту, а потом продолжил уже нормальным голосом.

— Знал бы, в какие авантюры вы ввязались, то встал не на вашу сторону, а Временного Комитета. Мало на нашу голову было тварей, так вы ещё одну притащили.

— Эта, как ты говоришь, «тварь» не раз наши головы спасала, — зло возразила ему Якутова. — И если ещё раз оскорбишь нашего штатного гадёныша, то вмажу тебе уже я. В отличие от Горюнова, жалеть не буду. Перестань истерить и снова думать начинай, следователь! Задолбал уже слюнями брызгать!

— Извините, накопилось за последние недели… — тяжело выдохнув, покаялся Илья Сергеевич, садясь на стул и недоверчиво наблюдая за Чахом. — Но я до сих пор не понимаю, с какой стати эта тварь… существо помогает вам. Ещё одна Реальность вмешалась в раздел территорий?

— А ты чего это со мной через посредников общаешься? — обиделся наумб. — Рылом для тебя не вышел? Ну, так и твоё для меня не символ красоты. А Реальность моя… Ладно, рассказываю всё как есть, а не что эти наплели.

И Чах начал. С самого момента своего вылупления и заканчивая внедрением зародышей самок наумбов в Галину и Веру. Правда, из его рассказа выходило, что за всё время пребывания в нашей Реальности он только и делал, что следил за неразумными людишками, бескорыстно вытаскивая нас из различных передряг. Просто отец родной, а не Чах! Мы же, неблагодарные, лишь влипали в истории да забывали вовремя наливать сохнущему от жажды скромному, но очень страдающему от людской чёрствости наумбу.

— Общая картина теперь более понятна, — задумчиво произнёс Комов, как только этот хвастун замолчал. — Если совместить обе ваши истории, то тогда всё кажется не таким уж и страшным. Но у меня есть два важных вопроса. Господин Чах, почему вы столько времени прятались, а теперь вдруг отважились объявить о своём существовании? И второй, не менее важный вопрос… Какие последствия могут быть от внедрения зародышей в лейтенанта Якутову и в наследницу престола?

— Слышали все?! — довольно произнёс наумб. — Вот как надо ко мне обращаться! Господин Чах, а не всякие там гадёныши с засранцами. Приятно встретить наконец-то культурного человека! Теперь, мой новый друг, отвечу на твои опасения. Раскрылся, потому что нет больше смысла тихариться. Ни хрена вы, людишки, мне уже не сделаете, так как вышел на недосягаемый вами уровень. Да и нужен я вам. Очень нужен! Впрочем, как и вы мне. Без вашей поддержки мне харков не сковырнуть.

О Галюнчике с Веркой тоже беспокоиться не стоит. Данила со мной сколько уже времени связан, и ничего плохого с ним не произошло. А вот хорошего я навалил ему целую кучу.

— Кучу ты умеешь! — хмыкнул я. — На мелкие не размениваешься, а сразу так, чтобы канализация забилась.

— Правильно говоришь! На мелкие не размениваюсь, — не понял наумб моей иронии. — Самому Даньке от меня много чего перепало. Ему сейчас даже император с Вождём оборотней по фигу. Размажет обоих и не заметит!

Хотя признаюсь, что моё внедрение в Данилу было очень агрессивным, не таким плавным, как хотелось бы. Оба несколько раз чуть на тот свет не отправились из-за разности потенциалов. Но это от безысходности. А вот и моим, и вашим девочкам повезло намного больше. Они постепенно создают общую структуру. Крепкую, надёжную! Без резких скачков и несоответствий в мировоззрении.

Заложенная в зародыши родовая память Великих наумбов постепенно тускнеет в них. Я заменяю её своей памятью, давая всю картину жизни среди людей. Так что когда мои красавицы проснутся, то вылупятся уже не кровожадными существами, а истинными подругами… даже больше дочерьми Веры и Гали.

— А потом вы всё забудете и попытаетесь поработить нас, как харков поработили в своё время. Сделаете рабами, — не унимался недоверчивый следователь.

— Возрождённый народ Великих наумбов навсегда станет братским для людей. И это будет передаваться из поколения в поколение через родовую память. Тут быстрее с вашей стороны может быть предательство. Но к тому времени, когда мало живущие людишки забудут, с чего всё начиналось, ваша Реальность будет для нас не опасна.

— Допустим, — устало выдохнул Комов. — Честно говоря, вопросов к тебе у меня ещё прибавилось. Но они сейчас не самые важные. Важно то, как ты сможешь помочь нам в деле спасения Российской империи.