Он схватил меня за локоть и выволок из комнаты.

— Твои бабки? — зловеще зашептал он, глянув на дверь.

— Кофе хотите? — спросил я и потянулся к турке.

— Ты не крути, прямо говори.

— Ну, допустим, — кивнул я, набирая ложечку молотый кофе из бумажного пакета.

— Допустим, да или допустим, нет? — прищурился он.

— Я без сахара, а вы как?

— Одну чайную добавь. Так что про деньги? Твои или нет? Если нет, я этого Радько так раскручу, что ему вышку как нефиг делать впаяют.

— А если мои? — пожал я плечами. — Меня под вышку подведёте? Или подвесите вопрос, чтобы он на моей шее лежал удавкой и в любой момент можно было её затянуть?

— О, приятно поговорить с умным человеком. Всё-то ты понимаешь, да?

— Мне этот Радько вообще никто. Ни брат, ни сват. С чего бы я на себя его грехи брал?

— С чего? А с того, что невинного человека под пулю в затылок подставить не каждый сможет. Одно дело переодетого в мента бандита укокошить, а другое… вот этого розового поросёночка Радько. Считай, это проверка. Как поведёшь себя, так и к тебе будут относиться.

— Кто будет?

— Я и… Я буду. Перешагнёшь через него — значит сработаемся. Значит цель определяет средства. Не сможешь — повиснешь на моём крюке, и я когда захочу, буду тебя дёргать. А если вздумаешь артачиться, делу ход дадим.

— Да, что это за дело-то? Деньги нашли. Глупость какая-то. Да и, к тому же, если я откажусь от денег, они будут отчуждены в пользу государства. Так?

— Да, ты их в любом случае обратно не получишь, — усмехнулся он.

Подставлять Радько я, естественно, не собирался, но и самому голову в петлю совать не хотелось.

— Получу, — пожал я плечами. — Деньги законные, бабушка страховку получила и от родителей остались сбережения. Так что запаритесь изымать, ясно? Деньги мои. Вот печенье, угощайтесь.

Я разлил кофе по чашкам и сделал глоток. Бархатистая тягучая жидкость наполнила рот густым ароматом и вкусом.

— Товарищ полковник, — заглянул на кухню седой майор. — Увозить Радько?

— Не надо, Лев Игоревич, — махнул я рукой. — Кофе будете пить?

— Не понял…

— Деньги вот его, — усмехнулся Ананьин. — Чего ты не понял-то? Юноша говорит, что денежки ему принадлежат.

— Так этого что… отпускаю тогда?

— Отпускай, родной, отпускай, — милостиво позволил он и тут же резко повернулся ко мне. — Или как?

— Отпускайте, — утвердительно кивнул я.

— Видишь, майор, начальник говорит отпускай, значит отпускай.

— Понял, — недовольно кивнул майор и вышел с кухни и почти сразу из коридора донеслись его тихие ругательства.

— Ну, — довольно потёр руки Ананьин, как муха перед обедом, — стало быть решил удавочку на шею?

— Посмотрим, Илья Михеевич. Посмотрим.

Вскоре все разошлись. Все были довольны и счастливы. Особенно московский гость.

— Майор тебя вызовет на допрос, — ухмыльнулся он. — А пока отдохни. Средства мы заберём, разумеется. До выяснения.

— И что, забрал?

— Да, Ир, забрал.

Я сидел в кабинете Закировой, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку стула.

— И сколько там было? — кивнула она.

— Да… несколько тысяч.

— Несколько? — подняла она брови. — И откуда они у тебя?

— Слушай, какая разница, откуда? Дело в том, что Ананий козёл, каких мало. Враг, блин, народа.

— Серьёзно? — усмехнулась она.

— Да. Оборотень в погонах.

— Вон оно что. А ты?

— А я белый и пушистый. Я против преступности, а он сам преступник. Помнишь Зубатого? Он подручный Ананьина.

— Ну, Зубатому вроде срок светит.

— Не удивлюсь, если он ничего не получит и выйдет сухим из воды.

— Я сразу говорю, как тебе помочь в твоей проблеме не знаю.

— Да как мне помочь? Никак. Только Анания под монастырь подвести. Но ты не сможешь, ты здесь, а он вон где.

— Точно. Сообразил. Молодец. Ну, а раз так, оставим эти глупости. Ты мне там Сироту вроде обещал на блюдечке с голубой каёмочкой. Намекал, по крайней мере, да? Пистолет, мол, у него плохой имеется и всё такое. Так что, может оторвёмся на Сироте, раз Ананьин нам не по зубам?

— Нет, там отбой пока что.

— Как это? Я настроилась уже. Ты чего наглеешь, Жаров?

— Ир, да он вроде нормальный чел.