Шрифт:
— Ну, брат, ты, похоже, с батоно Вахтангом крепкими трудовыми отношениями связан, — засмеялся я, намекая на то, что у Кости есть там осведомители, агенты и всё такое прочее.
— Э-э-э… — протянул он и, рассмеявшись, продолжил с грузинским акцентом. — Зачем так говоришь, дорогой? Разве можно крепкую мужскую дружбу купить, а?
И то верно. В общем, мы договорились вечером встретиться на Арбате. Повесив трубку, я решил зайти к «тестю», навестить его на рабочем месте. Но бабушка усадила за стол.
— Борща сначала поешь. Специально для тебя сварила.
Тут уж устоять было невозможно. Борщ бабушкин — это ж отдельная песня. Песнь песней, практически. Во-первых, цвет. Яркий, насыщенный, чрезвычайно красивый...
— Потому что я со свёклой делаю. Обжариваю на сковороде потёртую свёклу и чуть подтушиваю с томатом. С томатной пастой. Не до конца, а чтобы лёгкий хруст оставался. Запоминай, пока жива. А потом, за пять или даже чуть меньше минут до конца варки отправляю это дело в кастрюлю. Тут главное крышкой не закрывать, а то распарится всё расползётся, и цвет потускнеет. Вот… А потом уже когда газ выключишь, зонтик сухого укропа. Запомнил?
— Ба, зачем мне такие тонкости? — улыбнулся я.
— Затем! — сердито махнула она рукой. — Женечка вот умеет варить. Я бы её подучила немного и всё. А эта пигалица твоя… Шиш с маслом, а не борщ она приготовит, вот увидишь.
— Ну, значит, на борщ буду к тебе приходить, — миролюбиво ответил я. — К тому же, откуда ты знаешь, что она пигалица? Ты же её не видела ни разу.
— Вот именно. Мог бы и познакомить с бабкой. А то вон как, будто чужие. Мы что, в Америке живём? Это у них человек человеку волк, даже в семье. Я вообще не понимаю, как так получилось, что ты со мной вообще разговаривать перестал. Не позвонишь лишний раз, не узнаешь, как я тут. А, может, уже давно коньки отбросила? Так что ли теперь молодёжь выражается?
— Ба… ну ты чего…
Я неловко встал из-за стола и обнял её за плечи.
— Садись давай, чего вскочил, — недовольно мотнула она головой, — борщ остынет.
— Ну бабулечка, — чмокнул я её в щёку. — Не обижайся. Я всегда о тебе думаю, каждый день. Просто разница во времени и дурацкие мелкие делишки… Засасывает текучка. Ну, прости, пожалуйста… Я исправлюсь.
— Да-а-а… — протянула она и я уловил в этом восклицании нотки безнадёжности.
Вообще-то она была права. У меня не было той эмоциональной связи, которая наверняка сложилась с ней у настоящего Сани Жарова… У настоящего… Вообще-то, теперь я и был настоящим… А значит, нужно было не только дело делать, но и о близких не забывать. О бабушке-то я действительно практически и не думал, как и о том, каково ей было это осознавать.
— Прости, бабуль, — вздохнул я, усаживаясь обратно. — Ты права. Но я всё это изменю. К тому же скоро переберусь в Москву. Вероятно. Так что…
— Ладно, просто поворчала глупая старуха, не бери близко к сердцу, — кивнула она и, обхватив мою голову руками, чмокнула меня в макушку. — Ешь-ешь. Вкусно?
— Очень. Лучший борщ в мире. Я могу целую кастрюлю за раз съесть.
— Не надо всю кастрюлю, там ещё сосиски с вермишелью на второе.
— Но добавочки-то можно?
— Можно, да.
С Кофманом поговорить не удалось. Он был на месте и даже благосклонно кивнул:
— Присядь, сейчас, закончу…
Я присел и дожидался окончания обсуждения с товароведом, завотделами, бухгалтером… Они ходили один за другим, а в промежутках ещё не давал покоя телефон и, в зависимости от звонившего Кофман становился то строгим, то неприступным, то приветливым, а то и услужливым.
К нему шли из милиции, из КГБ, из районной поликлиники, от Иван Ивановича, от Иван Никифоровича, и никто не уходил обиженным и обделённым.
— Послушай, Александр, — наконец, сдался он. — Поезжай домой, там Элла тебя заждалась уже. А когда вернусь, мы с тобой переговорим. Ты видишь, какой здесь дурдом!
Я объяснил, что сегодня имею важную деловую встречу, и мы решили встретиться на следующий день.
— Мне, вообще-то… м-м-м… как бы уезжать пора, я же в командировке, — поморщился я.
— Ну, значит на денёк ещё задержишься. Я ладно, но невеста тебе голову отвинтит, если уедешь вот так.
Невеста… М-да… Пришлось-таки заехать к Кофманам, но Эллы не оказалось дома, поэтому чай с принесённым мной тортом, я пил с "тёщей".
— Эллочка ещё с занятий не вернулась, у них сегодня какое-то мероприятие важное…
— Ну, что поделать. Учёба дело такое, да и студенческой жизнью пренебрегать никак нельзя.
— Ох, Сашенька, чистая правда. Какой ты молодец. Я хорошо понимаю свою дочь, за тобой она будет, как за каменной стеной.
Я улыбнулся. Особых поводов предвидеть такое будущее я вроде не давал, так что все эти сладкие речи были мягкой проработкой, закладыванием в мою голову правильной программы на будущее. Ну что же, пытайтесь, мама, пытайтесь.