Из фитнес-центра Влад выбежал, закипая от ярости. Гораздо сильнее, чем туда входил.

Он не узнавал жену. Вот совсем!

В нее будто вселилась какая-то дьяволица!

Обозвать его ненужным хламом! Где это видано! Он же для Оли был всем, ее миром. В ее глазах неизменно читалась любовь, и Влад привык к этому. Это константа. Это не может исчезнуть!

Но сейчас он смотрел в глаза жены и не узнавал их. Там больше не было ни намека на обожание. Он больше не был центром ее вселенной. Это задевало.

Влад подозревал. Что новость о разводе Олю сильно расстроит. Она закроется в своей печали, будет лить слезы. И он бы пришел ее утешить.

Обязательно!

Это бы даже остроты их близости добавило. Он не раз представлял, как она будет ему отдаваться в порыве отчаяния, как будет стараться его удержать. Предвкушение было таким сладким.

Но все пошло как-то не так. Оля с цепи сорвалась. Стала творить дичь. Родственники, отказ подписывать бумаги, которые его адвокат подготовил. А ведь там были очень щедро учтены ее интересы. Учитывая, что его жена ни дня не работала, он был готов ее обеспечить всем.

Теперь Влад не сомневается, что это далеко не все выходки его супруги. Она не угомонится так просто.

И самое удивительное, это вообще не вяжется с любящей Олей. Он же ее господин, Влад ее выхаживал, дал ей шанс на нормальную жизнь.

Не заплати он тогда за лечение, Оля бы осталась инвалидом! Но ведь он не оставил ее. И ему нравилось о ней заботится. У них было единение. Она родила ему прекрасных дочерей. Да, судьба не сжалилась над ними, девочки болели, но и тут они выступали с Олей единым фронтом.

Они все преодолели. Жили же хорошо.

Да, сердце Влада всегда принадлежало Злате, но в остальном он старался быть хорошим мужем. И прекрасно относился к своей жене.

Сейчас обстоятельства сложились так, что развод необходим. Но ведь это не повод перечеркивать все и превращаться в дьяволицу? Зачем пакостить тому, кому всю жизнь посвятила?

Влад ведь не поступил как большинство мужиков, не оставил жену с одними трусами. Он был открыт для диалога. И сейчас открыт, только Ольга отказывается понимать очевидные вещи.

Как хорошо, что их дочери все правильно поняли. Воспитали умниц и красавиц. Влад ими очень гордится.

Мать они любят, но понимают, на чьей стороне правда. Настоящие папины дочери.

Он возвращается в отель. Злой и раздраженный. Между ног ноет. В душе паршиво, будто нагадили.

— Владик! Ты где так долго был? — его встречает Азалия. В шелковом, коротком, атласном халатике. Длинные ноги, укладка, соблазнительные изгибы.

Ее мать выглядит даже сейчас куда лучше… обидно…

— Занят был.

Он разувается. Моет руки. Умывается холодной водой.

— Я доставку заказала, — в дверях ванной комнаты Азалия появляется.

Дурацкое имя!

— Хорошо. Я не голоден.

— Хм… я знаю, от какого десерта ты не откажешься, — распахивает полы своего халата.

А там…

Влада аж клинит. Он моргает несколько раз. Вдруг привиделось.

Но нет. В ложбинке ее огромных грудей болтается золотой медальон, усыпанный бриллиантами в форме половинки сердца. Он прекрасно знает, что с обратной стороны выгравирован его портрет. У него такой же есть, только на его половинке профиль Ольги. Его половинка сердца в более мужском варианте, он первое время носил его на ключах. А потом положил в шкатулку к своим запонкам.

Украшение было заказано им лично в Париже. Ювелир индивидуально дизайн прорабатывал. Это было сделано на тридцатилетие его супруги. Владу тогда так хотелось ее порадовать, и подчеркнуть, что он ценит и уважает супругу. Пусть он заказывал украшение, с чувством вины, потому как не может отдать Оле свое сердце.

И в тайне мечтал носить профиль Златы. Даже была мысль и его заказать. Но он сдержался. Пусть хоть у Оли будет в золоте, раз Злата выгравирована у него на сердце в груди. Этого не изменить.

И сейчас этот кулон висит на Азалии.

Какое кощунство!

— Что это такое? — пытается спросить ровно, но голос звенит от ярости.

— Так твоя мымра уехала и ничего не взяла. Оно ей не надо. А я с удовольствием буду носить твой портрет, — выпячивает грудь вперед, гладит кулон пальцами, — Как символ моей любви!

— Стервятница! Ты обворовала мою жену! — он хватает ее за волосы. Не может себя сдержать.

— Она больше не твоя жена, — пищит.

— Не смей и слова кривого в ее адрес вякнуть! — срывает с нее кулон.