Шрифт:
– Амир, что ты такое говоришь? – голос меня подводит, вместо слов, жалобно пищу.
– Посмотри на себя! Кто на тебя в трезвом уме клюнет? – Амир заливисто смеется.
Жестоко, гадко, точно так же как мои одноклассники… Школы менялись, а насмешки оставались.
– Но… ты же говорил, что любишь, - шепчу, глотая слезы.
Хватаюсь за призрачную нить, за счастье, которое казалось было у меня в руках, согревало своим теплом, даруя веру, что моя жизнь может быть прекрасной рядом с ним.
– Ты жирная, прыщавая бегемотиха. Каждый раз, когда тебя целовал, я думал о своих длинноногих, стройных подругах, - продолжает уничтожать меня любимый. – А ты мерзкое ничто.
Зеленые глаза презрительно сужаются, полные губы искривлены в злобной ухмылке. Он упивается моей болью, он получает удовольствие обливая меня словесными помоями.
– Зачем ты был со мной?
– Я тебя использовал, - равнодушно пожимает плечами.
– Как ты мог? – из горла со стоном вырывается банальность.
– Милка, я тебе одолжение сделал, хоть попробовала, как это быть с мужиком. Такой шанс тебе еще не скоро представится, - в зеленых глазах плещется ядовитое презрение. – А вообще, мне памятник надо поставить, я выдержал и меня ни разу не стошнило! – в голосе реально гордость.
Ни капли раскаяния и сожалений, он доволен собой.
– А наш ребеночек? – прижимаю дрожащие руки к своему животу. – Ты меня использовал, игрался, а во мне зародилась вполне реальная жизнь!
От его прожигающего ядовитой зеленью взгляда, сердце опаляет кислотой. Чувствую, как оно шипит, бьется в агонии предательства, истекает кровью, и продолжает хвататься за призрачные нити.
Люблю… сквозь адскую боль, все еще люблю. Готова простить, готова поверить. Все что угодно, только пусть не бросает. Не могу без него. Амир все для меня.
– Ребенок от бегемотихи! Даже представлять не хочу, какого урода ты родишь, – выставляет руки вперед. – Нет! Увольте! – разворачивается и идет прочь.
Глава 2
Пятнадцать лет спустя…
– Милана Алексеевна, вы волшебница, - мужчина падает передо мной на колени, сжимая в руках огромный букет белых роз. – Целую каждый ваш пальчик, - реально начинает целовать мне руки.
– Игнатий Станиславович, немедленно прекратите! – осторожно выдергиваю руки. – Ну что вы… люди же смотрят…
Озираюсь по сторонам. Действительно замечаю заинтересованные взгляды коллег и посетителей, по воле случая оказавшихся на улице, около здания клиники.
– Пусть! Пускай все знают, насколько я вам благодарен! Если бы не вы, Милана Алексеевна, - бледнеет, вновь прижимаясь губами к моей руке.
– Я сделала свою работу. Все, - отвечаю сдержанно.
– Вы спасли мою дочь! Вы ее с того света вытянули! – протягивает мне букет, продолжая стоять на коленях.
– Это моя работа. Я рада, что Варвара идет на поправку, - голос смягчается.
– Вы сделали невозможное, я перед вами в неоплатном долгу! – в глазах мужчины слезы блестят. Ему за пятьдесят, редкие седые волосы, круглое лицо, на котором так отчетливо читается восхищение и благодарность.
– Вы рассчитались, - напоминаю ему, что услуги в нашей клинике – недешевое удовольствие.
– Деньги мусор, - отмахивается, - Когда на кону жизнь. Я бы все отдал…
– Все не надо, - дергаю его за руку, заставляя подняться. – Варваре еще предстоит процесс реабилитации.
– С вашей помощью мы справимся! Спасибо! Как же я вам благодарен! – норовит снова грохнуться на колени.
Поспешно прощаюсь и сбегаю по ступеням вниз.
Ночь выдалась непростой. Мечтаю скорее добраться до кровати и провалиться в сон.
Хоть его слова греют душу. Еще одно спасенное сердце…
Я всегда хотела быть врачом. Мечта была со мной, сколько себя помню. Но никогда не думала стать кардиологом, до того момента, пока мое собственное сердце не разбилось на тысячи острых осколков.
Тогда поняла, я должна спасть сердца других, раз свое не сберегла.
Странное решение, но оно мне помогло не похоронить себя в пучине отчаяния.
– Еще один почитатель, - усмехается водитель скорой, указывая взглядом на букет в моей руке.
– Такая работа, - усмехаюсь.
– Ты домой?
– Ага. Тяжелые сутки, - прохожу мимо, направляюсь к своей машине.
– А у меня дежурство только начинается, - вздыхает.
– Удачи, - бросаю.
Нет у меня желания вести пустые разговоры. Я ценю время.