Она не видела и не слышала, как Джамиль, развернувшись, побежал в предбанник, крича на ходу Луке, чтобы тот оседлал его Бархата. Быстро одевшись, он вскочил на коня и погнался вслед за Карибой. Он не отпустит Стефанию. Нет, она его, и сегодня он докажет это! Она может убежать от него, но не от любви, которая связала их навсегда. Никто не в силах разорвать эту связь, даже если будут рвать её зубами, ломая кости и разрывая плоть. Никто, кроме самой Смерти. Но и она отступила, подарив им долгие годы счастья.

Грозовые тучи затянули вечернее небо, где-то вдали громыхал гром, озаряя ночное небо яркими вспышками.

Два любящих до безумия сердца не видели и не слышали ничего вокруг. Они разговаривали на языке любви, где слова были не нужны. Их тела говорили чувствами и эмоциями, словно танец — самый красивый и завораживающий танец на свете. Настоящей любви не нужны слова, ей достаточно присутствия. В эти мгновения они доказывали друг другу, что не могут вынести ни минуты разлуки. Две души, сплетённые в одно, завершали обряд единения — навсегда. Они светились ярче самого солнца, озаряя всё вокруг собой.

Гроза отступила, унося с собой тучи далеко на юг, уступив место полной луне, которая осветила округу своим мягким сиянием. Звёзды засияли ярче обычного, а в лунном свете на поляне мирно паслись Кариба и Бархат. Они издалека наблюдали, чтобы никто из случайных путников не потревожил графиню и наместника.

Стефания и Джамиль были слепы и глухи ко всему вокруг. Все месяцы напряжения остались позади. Они узнавали друг друга заново, погружаясь в страсть, которая так долго тлела в их сердцах. Теперь ничто и никто не сможет встать между ними. Впереди их ждала жизнь, полная испытаний и радостей, и они готовы были пройти её рука об руку. Где-то их путь будет мягким и устланным цветами, а где-то — усыпан камнями. Иногда они обожгут ноги о горящие угли, но всегда будут вместе, смеясь над неудачами и плача от счастья.

Вместе. Навсегда.

— Стефания, поклянись сердцем, что любишь меня, — прошептал Джамиль, касаясь её щеки, как будто боялся, что этот момент — всего лишь сон.

— Люблю тебя… до дрожи в коленях, люблю, — её голос был хриплым, наполненным страстью, которая прожигала её изнутри.

— Громче, любимая, скажи, что ты моя! — его глаза светились, как огонь, не терпящий промедления.

— Люблю тебя, и я твоя, Джамиль! — крик её прорезал ночь, словно разгоняя последние остатки сомнений. Она рассмеялась, не сдерживая себя, смех лился, как музыка, смягчая напряжённость.

— Люблю тебя больше самой жизни, — голос Джамиля звучал низко, но в нём дрожала нежность. — Ты — та самая, с которой я хочу просыпаться каждый день, будить тебя нежными поцелуями… Хочу засыпать, зная, что твой образ будет последним, что я увижу перед сном. Хочу, чтобы ты родила мне много детей — таких же рыжих, упрямых, сильных, как их прекрасная мама, — сказал он, нежно прижимаясь губами к её шее.

Стефания улыбнулась, чувствуя, как каждый его поцелуй проникает глубоко в сердце. В этот момент они были как одно целое — неразделимые, непоколебимые, готовые ко всему.

— Джамиль

— Ммммм

— Поклянись мне, что у тебя ничего… — Стефания прищурилась, но замолчала, когда Джамиль, улыбаясь, прервал её поцелуем в плечо.

— Стефания, я же доказал свою любовь не словами, — прошептал он, не отрываясь.

— Джамиль, мы вообще-то в лесу… И ты буквально набросился на меня! — засмеялась она, пытаясь скрыть смущение.

— Любимая, ты хочешь сказать, что тебе это не понравилось? — его глаза сверкнули шутливой угрозой.

— Нууу… Как тебе сказать, — она захихикала, слегка дразня его.

— Что? А ну иди сюда! — Джамиль рассмеялся, притянул её к себе и крепко поцеловал.

— Моя рыжая упрямица… Я сейчас, можно сказать, рискую обнаженным лицом государства — заметь королевским! — доказывая своей будущей жене, как сильно её люблю. И что я слышу в ответ, Стефания? Вотум недоверия?

— Джамиль, да сколько угодно! — подмигнула она. — Обсудим это в твоих или моих покоях?

Он встал, протянув ей руку, чтобы помочь подняться. Отошёл на шаг и оглядел её при лунном свете.

— Золотарий, ты прекрасна! Скажи, что ты моя.

— Джамиль, я твоя, а ты мой! — Стефания мягко улыбнулась.

— Сам себе не верю… и даже завидую. Как думаешь, это навсегда? — он смотрел на неё с таким счастьем, словно боялся, что момент исчезнет.

Она была словно драгоценный камень, совершенный и безупречный в каждой линии. Лунный свет касался её волос, и они мерцали, словно окутанные невидимой алмазной пылью. Каждый её изгиб, мягкий блеск кожи подчёркивали её волшебную красоту. Она словно парила, и свет луны делал её ещё более неуловимой, почти эфемерной. Джамиль не мог оторвать от неё взгляд, как будто перед ним была самая ценная реликвия, которую невозможно ни тронуть, ни удержать — но она была его.