– От зеркала остался только осколок, но на худой конец хватит, – ответил Новицкий.

– Побилось оно, жаль. В такой глуши зеркало – это настоящее сокровище.

– Ничего страшного! Это я сам отбил для себя кусочек. Ты понимаешь, Агуа так понравилось зеркальце, что пришлось с ней поделиться.

– Надо думать, ты доставил ей превеликую радость таким ценным подарком, – деликатно усмехнулся Смуга.

– Правда, она радовалась, как ребенок. И подарила мне в ответ бамбуковый нож для бритья и деревянный гребешок. Не очень-то приятно бриться насухо, но привыкнуть можно. Я уже приспособился и тебе, Ян, помогу. Садись на бревно!

Смуга стоически выдержал «бритье», лишь временами стискивая зубы и прикрывая глаза. Немало потрудился и Новицкий, пока избавил его от бороды и усов. Закончив труды, он отошел немного, чтобы оценить плоды своих усилий.

– Ну, что ж, Янек! Худшее уже позади, – Новицкий был доволен. – Правда, кожа на подбородке у тебя бледновата, но, если ее припудрить пеплом, сойдет! Сейчас еще подрежу волосы, и дело с концом.

Смуга глубоко вздохнул, как человек, который наконец-то вынырнул из воды, и сказал:

– Спасибо, капитан! Вот теперь я понял, отчего несчастный Джон Никсон хотел застрелить того индейца – цирюльника на Риу Путумайо…

– Он, видно, был человек нервный, потому и погиб так…

Солнце еще не стояло в зените, а друзья уже плыли по реке. Перед тем, как отправиться в путешествие, поверх своей одежды они надели кусьмы и теперь, на некотором отдалении, их можно было принять за индейцев. Они соблюдали величайшую осторожность: переговаривались лишь жестами и плыли как можно ближе к берегу, там, где частый, высокий тростник позволял быстро укрываться в случае опасности. Обычно не такая уж широкая, река сейчас, в конце сезона дождей, широко разлила свои воды, прихватив и близлежащий лес.

Время шло к вечеру. Сидевший впереди Смуга вдруг повернулся к Новицкому и выразительным жестом велел ему пристать к берегу. Их тут же обступили тростники.

Нос лодки уткнулся в довольно пологий берег, прикрытый ветками деревьев и лианами. Смуга привязал лодку к суку, прошептал:

– Надо бы поразведать!

– Точно! – так же негромко отозвался Новицкий. – Река все шире, течение сильнее, вода шумит все громче…

– Все указывает на то, что подплываем к Тамбо.

– И я так думаю. Надо как следует осмотреться. Кто знает, нет ли в устье нашей реки селений кампов. Лодку мы оставим здесь, укроем. Давай высаживайся.

Смуга подхватил штуцер, выбрался на берег, Новицкий вслед за ним.

– Иди ты первый, Ян, – тихо произнес он, – а я буду тебя прикрывать.

Едва они прошли шагов пятьсот, как Смуга остановился и жестом позвал Новицкого. Лес пересекала тропинка, явно протоптанная людьми. Смуга наклонился и рассмотрел заметные на ней следы. Дал знак Новицкому, чтобы тот подождал, а сам, как гончая, выслеживающая зверя, то двигался на восток, то отступал, наконец, вернулся к Новицкому и оповестил его:

– Тропинка явно ведет на север, то есть в Гран-Пахональ. Очевидно, подальше от нее отходит другая – на северо-восток, к берегам Укаяли. Вон, видишь, следы босых ног мужчин и женщин, и очень свежие. Вчера, а может, и сегодня утром здесь прошло много индейцев.

– И куда эта компания направлялась? – спросил Новицкий.

– На север, не видать следов в обратном направлении.

– Значит, они шли от берега реки, по которой мы плыли. Может, это наши кампы высадились и пошли дальше пешком? Видно, знают дорогу до Укаяли, которая покороче, раз не стали плыть туда по Тамбо, – рассудил Новицкий.

– Сейчас проверим, – ответил Смуга. – Если это наши кампы, они оставили свои лодки на берегу реки. Пойдем, посмотрим!

Предположение оказалось верным. В прибрежных зарослях было укрыто пять лодок, что значило, что кампы разделились на две группы. Большая пошла пешком, меньшая на двух лодках поплыла к Тамбо.

Вернувшись к своей лодке, Смуга достал карту, долго ее рассматривал, вносил добавления, делал заметки. Новицкий молча наблюдал за ним, потом не выдержал:

– Что ты там вынюхал, Янек?

– Я почти уверен, что наша тропа ведет в Гран-Пахональ, на Тамбо [156] , – пояснил Смуга. – Я слышал, что кампам из Гран-Пахональ приходится доходить аж до Тамбо в поисках подходящих прутьев для лучных стрел. Стрелы они делают из исаны, это такие длинные прутья тростника, кикоца [157] , тростник растет по берегам больших широких рек. Вот и нет исаны на небольших ручьях в Гран-Пахональ.

Говорят еще, что у кампов есть своя тропа, по ней можно пройти из Пахонали на Тамбо и Укаяли. Ты посмотри на карту, капитан! Укаяли возникает от слияния Урубамбы и Тамбо. Укаяли и Тамбо образуют как бы несильно натянутый лук, а его тетива – вот эта открытая нами индейская тропа. Очевидно, по ответвлению ее на восток можно быстрее добраться до Укаяли, чем плыть по Тамбо. Поэтому кампы и пошли пешком.