Шрифт:
Метис изумленно смерил Вильмовского взглядом и рассмеялся:
– Ты, наверно, шутишь, сеньор!
– Ничуть не шучу, Антонио.
Метис еще больше удивился, не сразу ответил:
– Нет, сеньор, никак я не поплыву с тобой к реке Парагвай. И никто туда не поплывет. А тебе самому никак этого не сделать, хоть ты и купишь, скажем, мою лодку.
– Так это значит, что Пилькомайо не судоходная река? – спросил Вильмовский.
Метис лишь развел руками:
– Говорят, что от устья вверх по течению пройдет даже большее суденышко, чем мое, да только не очень далеко. А потом Пилькомайо во многих местах разливается вширь, образуя непроходимые болотистые озера. Но это не единственное препятствие! Когда вода прибывает, река заливает прибрежные леса. И тогда бывает так, что хоть сколько плыви, все не можешь найти подходящего места для ночлега. Может, в некоторых местах Пилькомайо и судоходна, но индейцы Чако не плавают по рекам.
– Спасибо, Антонио, ты сказал очень важные для нас вещи. Что ж, если невозможно доплыть по Пилькомайо до реки Парагвай, придется нам идти напрямик через Чако Бореаль до Корумбы [220] . Это, наверно, еще более короткая дорога до Мату Гроссу?
– Она значительно короче, но только очень трудна и опасна, – высказался Антонио. – Лучше было бы отправиться из Санта-Крус и двигаться через льянос до Пуэрто-Суаресс и Корумбы. Этим путем ходят торговые караваны в Бразилию. Но раз уж вы здесь, не стоит возвращаться на север в Санта-Крус, придется сделать слишком большой крюк. Да и кто знает, что там сейчас происходит?
220
Корумба – приграничный город в западной Боливии, расположенный в штате Мату Гроссу, порт по реке Парагвай. Основан в 1778 г. Через Корумбу проходит линия железной дороги, соединяющий боливийский город Санта-Крус с бразильским морским портом Сантос. Участок железной дороги, связывающий Корумбу с Санта-Крус, был пущен в эксплуатацию лишь в 1954 г. В колониальные времена через Санта-Крус де ла Сьерра проходил так называемый «серебряный путь» из Перу в Асуньон.
– Разумеется, нет никакого смысла возвращаться на север, – поддержал его Томек. – Судя по карте; отсюда до Корумбы – километров пятьсот-шестьсот. А из Санта-Крус до Корумбы – примерно столько же.
– Верно говоришь, сеньор! – ответил метис. – Самая короткая дорога отсюда идет через Гран-Чако. Только вам нечего рассчитывать на носильщиков, надо достать лошадей и мулов. Правда, по Чако слоняется немало воинственных племен, но несколько хорошо вооруженных человек с ними справятся. Вот воды будет не хватать – это страшнее.
– Есть же в Чако реки и озера, – удивился Томек.
– Есть, сеньор, есть! Но людям и лошадям для питья нужна пресная вода. А в Чако вода в большинстве рек и озер соленая либо солоноватая. Только после сильных дождей вода становится не такой соленой и ее можно пить. Скоро начнет припекать солнце, вода испарится, а соль останется. Есть немного рек, вот как Пилькомайо, в ней вода пресная круглый год.
– Мы понимаем, что путешествие через Чако не может быть легкой и безопасной прогулкой, – сказал Вильмовский.
– С нами три женщины, тяжелое снаряжение. Были бы вам крайне признательны, сеньор Антонио, если бы вы помогли раздобыть лошадей и мулов.
– В аргентинских пампасах гуляют табуны диких лошадей, – ответил метис. – Некоторые племена в Чако уже издавна ловят их или крадут из табунов, которых пасут гаучо [221] . На аргентинский берег переправляются и боливийские индейцы. Никто в здешних местах не обращает внимания на границы. Поэтому в боливийском Чако попадаются аргентинские лошади. Знаю я одного такого вождя, есть у него и лошади и мулы.
221
Гаучо – пастух из аргентинских и уругвайских пампасов, обычно индейско-испанского происхождения, соответствует североамериканскому ковбою.
– Где нам его найти?
– Он разбил свой лагерь в дне пути от Вилья Монтес.
– Ты можешь отвести нас прямо к нему? – допытывался Вильмовский.
– Отведу, сеньор! Я хочу вам помочь и это сделаю, но дальше справляйтесь сами. Я возвращаюсь домой.
– Хорошо, Антонио, за эту услугу мы заплатим тебе и твоим гребцам отдельно, – пообещал Вильмовский.
– А к какому племени относятся индейцы, у которых мы будем покупать лошадей? – заинтересовался Томек.
– Это гуарано, или, как их здесь зовут, чиригуано [222] , – ответил Антонио. – Их вождь, Длинная Рука, время от времени отправляется в поход за аргентинскими лошадьми.
222
Чиригуано (гуарано) – группа племен в Аргентине, Парагвае и Бразилии. В давние времена несколько тысяч гуарано мигрировало (скорее всего, в поисках земли предков) к границам империи инков. Одна из таких групп достигла современного Санта-Крус в Боливии. Первоначально потерпев неудачу, в конце концов инки разгромили гуарано. Пятьсот пленников оставили связанными на покрытой вечными снегами вершине горы. За ночь пленники замерзли. С тех пор племя называют чиригуано, что на языке кечуа означает «наказанные холодом». Остатки гуарано поселились в верхнем течении Пилькумайо. Они вели вооруженную борьбу с испанцами вплоть до 1832 г., до битвы под Куруючью, когда боливийцы устроили им настоящую бойню, убивая воинов, женщин и детей.
– Ловит диких или крадет? – спросил Томек.
– Наверно, и то, и другое, он смелый и ловкий человек. Был случай, в одиночку увел несколько десятков лошадей и спасся от погони.
– Гуарано считались крайне воинственным племенем, – сказал Томек. – Пока мы были в Лиме, я покопался в архивах. Упоминались там и гуарано, о том, как они еще во времена господства инков дошли из далекого Парагвая до Боливийских Анд, тогда те горы звались еще Горным Перу. Где-то на Пилькомайо гуарано встретили спокойных, миролюбивых индейцев Чане, несколько десятков тысяч их жесточайшим образом убили, а оставшихся в живых взяли в свое племя.
– Похоже на правду, сеньор, – поддакнул Антонио.
– Среди чиригуано встречаются индейцы Чане.
По прошествии пяти дней экспедиция оказалась в деревне чиригуано, если можно назвать деревней несколько шалашей. Неподалеку от убогих хижин находились делянки кукурузы, маниоки, дынь и табака.
В деревеньку, видно, не часто заглядывали чужие люди, потому что чиригуано все скопом высыпали на берег реки. Прибытие известного им Антонио и его гребцов-индейцев успокоило их, оно означало, вооруженные белые люди и чужие индейцы не имеют враждебных намерений.