– Проклятые гяуры! Они здесь и всюду суют свой нос!

– Может, Аллах поможет, и они пойдут по другой, не нашей тропе?

– Садим, ты обнаружил ту тропу? – с нажимом спросил вожак.

Салли, наверное, узнала бы невысокого и немолодого араба, к которому был обращен вопрос. Она хорошо разглядела его на каирской улице перед входом в дом Ахмада аль-Саида, пользующегося доверием англичан чиновника хедива. Он обратил на себя ее внимание пугливым и таинственным видом. Зато его не узнали бы ни Томек, ни Новицкий, хотя совсем недавно с ним разговаривали: так надежно укрывали его тогда арабское одеяние и невзрачная внешность.

– Да, я сказал им, чтобы искали в Эль-Курна…

– Клянусь бородой пророка, если семья Расула об этом узнает… – ужаснулся кто-то.

– Ничего, они будут молчать. У них не всегда чисто, – перебил вожак.

– У нас грозный противник, – задумчиво произнес европеец. – Они умеют обращаться с оружием. Вчера они чуть было не узнали Гарри, когда он нес службу в Долине царей, а потом провели в горах ночь, когда была буря, и остались целыми…

– Клянусь Аллахом! – воскликнул третий. – Пережили такую бурю? Может, это джинны?

– Если бы они были джиннами, – со злостью ответил «фараон», – мы бы с ними справились.

Все посмотрели на него с суеверным страхом. Они всем были обязаны ему, он сделал их богатыми. Надо было только слушаться и делать, как он велит; он действительно был твердым и «железным» человеком. Они съехались с разных концов страны – с севера, из Каира, из Асуана, из Нубии и Судана, где было у них «южное дело». Эти последние знали его дольше всех. Собравшиеся молча ждали.

– Гяуры… Они должны уйти в тишину, – решил он.

– А женщина и мальчик? – спросил европеец.

– Женщину достаточно напугать. Садим, ты! – указал он.

– А гяуры? Кто займется ими? – кому-то хотелось знать все.

– Это дело владыки Долины, – ответил вожак. – Их уже нет.

Присутствующие тихо перешептывались. Подали кофе, за которым обсудили деловые вопросы. В Европе дела шли неплохо, туда удалось перевезти новую партию настоящих античных реликвий и подделок. Дела на севере, связанные с гашишем и опиумом, процветали, на юге тоже все было как следует.

Все были довольны. «Железный владыка», как обычно, взял на себя самую трудную часть заседания.

«Вот это настоящий владыка, – думали собравшиеся. – Воистину фараон…»

Салли снился сон.

По дороге опасности на поля Яру двигался умерший. Он миновал четверо врат опасности Яру и встал на берегу Извилистой реки, отделявшей его от Страны мертвых. Перевозчик с лицом Новицкого, улыбаясь, ждал магической формулы… Умерший склонился к его уху и прошептал ее:

– О, ты, кто срезает камыши, перевозчик… О, небесная сила, открывающая солнечный диск. О, Ра, господин света, перевези меня, не оставляй здесь одного.

– А как называется эта лодка? – хитро спросил перевозчик.

– Мне известны названия всех частей, из которых она состоит, – ответил путник.

– Садись, братишка, – разрешил перевозчик. – Только на корму, а не на нос, только это даст тебе счастье… А что у тебя в руке?

– Подарок для Озириса, – ответил путник, и Салли увидела небольшой узелок, который он прижимал к груди, и вдруг так быстро, как бывает только во сне, с изумлением узнала в путнике Томека.

– Не бойся, братишка, Озириса, – сказал перевозчик. – Он свой парень. Я, правда, не могу с тобой идти, у меня здесь много работы, да ты и сам справишься…

– В Зале Двух правд [346] ничего не удастся скрыть, – сказал путник. – Мне это известно. Тот, кто не признает правды, будет наказан. Скромность получит богатство, а беззаконие никогда не достигнет цели.

У входа в Зал Двух правд ждала богиня Гептер-Гор с двумя головами – львицы и крокодила, в руках она держала по ножу. Путник остановился, чтобы произнести обращение:

«Приветствую тебя, Великий Бог! Господин Двух правд! Я пришел к тебе, господин мой! Меня привели, чтобы я увидел тебя. Я знаю твое имя, знаю имена сорока двух, окружающих тебя… Я принес тебе Две правды».

Томек – теперь Салли была уже окончательно уверена в этом – вышел в зал. Салли осмотрелась его глазами. На троне восседал правитель суда Озирис.

Весами добра и зла заведовал Анубис, только вместо головы шакала Салли увидела спокойное лицо Вильмовского. У записывающего приговор Тота было лицо отца Салли, господина Аллана. Томек с серьезным видом кивнул им, затем приветствовал уважаемый трибунал и протянул на ладони свое сердце, уста и глаза. «Это первый этап суда, – подумала Салли. – Все, что за свою жизнь он слышал, видел и думал, было чисто и благородно. Сейчас начнет оглашать длинную декларацию своей невиновности».