Сейчас, незаметно выскользнув из своей комнаты, она вот уже третий раз со времени прибытия барона в замок спешила на свидание с ним. Они встречались в западной башне замка, пустовавшей со времени кровавой смерти, которую принял там прежний Лорд-Хранитель.

Свидания были достаточно невинными - касания рук, легкие поцелуи, нежные слова любви и разговоры о свадьбе. Иссольда очень любила отца и чувствовала, что известие о ее браке с бароном глубоко расстроит его, и все же не могла устоять перед обаянием Мелиадуса. У нее не было даже уверенности в том, что это любовь. Она просто отдавалась тому волнению и чувству какой-то таинственности, что сулили ей встречи с бароном.

В одной ночной рубашке она проворно бежала по темным коридорам и лестницам замка, бежала и не знала, что за ней следует некто в черном плаще, с длинным кинжалом в руках.

С сильно бьющимся сердцем, с полуоткрытым в улыбке влажным ртом Иссольда взбежала по винтовой лестнице башни и очутилась в темной комнате, где ее уже ожидал барон.

Он низко поклонился, потом привлек ее к себе и начал ласкать ее тело через тонкую шелковую рубашку. Его поцелуй на этот раз был более настойчивым, почти грубым, и она, тяжело дыша, вернула его, крепко обнимая широкую обтянутую замшей спину барона. Сейчас его рука двигалась вниз, лаская талию девушки, ее бедра, и на мгновение Иссольда прижалась к барону, но неожиданно почувствовала, как в ней возникает какая-то непонятная паника, и попыталась отстраниться.

Он не отпускал ее. Лунный свет, проходя сквозь узкое окно башни, падал на его лицо и выдавал охватившее барона возбуждение.

– Иссольда, ты должна быть моей. Сегодня вечером мы покинем замок и уже завтра будем за границами Камарга. Там твой отец не осмелится преследовать нас.

– Мой отец способен на все, - спокойно ответила она, - да и я сама не желаю доставлять ему беспокойство.

– Что ты хочешь сказать?

– Только одно - что не выйду замуж без его согласия на это.

– И он даст его?

– Думаю, что нет.

– Тогда...

Иссольда вновь попыталась вырваться, но барон крепко держал ее. Сейчас она была по-настоящему напугана. Она не понимала, как та пылкая страсть, что так волновала сердце, могла столь быстро превратиться в страх.

– Я должна идти. Отпусти.

– Нет, Иссольда! Я не привык, чтобы мне отказывали. Сначала твой упрямый отец, теперь - ты! Я скорее убью тебя, чем позволю уйти, не добившись обещания уехать со мной.

Он притянул ее к себе и попытался поцеловать. Она застонала.

Вдруг в комнате появилась темная закутанная в плащ фигура. Стальной клинок блеснул в лунном свете, и барон, не выпуская девушку из объятий, обернулся.

– Отпусти ее, - сказал неизвестный.
– Иначе я забуду про законы гостеприимства и убью тебя.

– Богенталь!
– зарыдала Иссольда.
– Беги за отцом. Тебе не справиться с ним!

Барон Мелиадус засмеялся и швырнул Иссольду в угол.

– Драться? С тобой? Ты смеешься, философ? Отойди. Я уйду, но ее возьму с собой.

– Уходи один, - ответил Богенталь, - сделай одолжение. Уж очень не хочется отягощать свою совесть убийством. А Иссольда останется здесь.

– Она уйдет со мной, причем этой же ночью - хочет она того или нет! Плащ Мелиадуса распахнулся, и Иссольда увидела короткий меч, висящий у него на поясе.
– В сторону, господин Богенталь, или я обещаю, что вам не придется сложить сонет о сегодняшней ночи.

Богенталь не сдвинулся ни на шаг.

Гранбретанец, взявшись за рукоять меча, почти неуловимым движением обнажил его.

– Это твой последний шанс, философ.

Богенталь молчал. Не мигая, он смотрел на барона, и только слегка дрожала сжимающая кинжал рука.

Иссольда истошно завизжала. Пронзительный крик эхом прокатился по замку.

Барон, рыча от злости, повернулся к ней и поднял меч.

Богенталь прыгнул вперед, неуклюже нанося кинжалом удар. Но кожаные доспехи защитили барона. Мелиадус, презрительно смеясь, обернулся. Он ударил мечом дважды: первый раз - в голову, второй - в грудь Богенталя, и поэт-философ упал, заливая кровью каменный пол. В отчаянии Иссольда снова закричала. Барон наклонился, схватил ее, выворачивая руку так, что Иссольда застонала, и перекинул через плечо. Потом он вышел из комнаты и начал спускаться.

Для того, чтобы попасть в свою комнату, ему надо было пройти через парадный зал, и вот когда он вошел туда, с другой стороны зала до него донесся шум. В отблесках угасающего огня, в дверях, сквозь которые он намеревался пройти, барон увидел графа, одетого в просторный домашний халат, с огромным мечом в руках.

– Отец!
– закричала Иссольда, и гранбретанец, сбросив ее на пол, выставил вперед меч.

– Значит Богенталь был прав, - прорычал граф.
– Ты оскорбил мое гостеприимство, барон.