— Мы ее вернули, но ситуация тяжелая, нам нужно срочно доставить ее в больницу.

Скорая помощь неслась по улицам, сирены ревели, а Дима вцепился в край сиденья, не отрывая глаз от хрупкой фигуры Регины.

Городские огни, видневшиеся через небольшое окно, слились в калейдоскоп цветов, сводящих Диму с ума.

Дима с тревогой ждал, когда выйдет врач. Он нарезал круги по коридору возле реанимации, не отрывая глаз от двери, желая, чтобы она открылась скорее открылась. Ожидание было бесконечным, тишина оглушительной.

Сегодня он узнал о предательстве Регины. Она изменяла ему, и, что еще хуже, он не знал, был ли ребенок, которого носила под сердцем, его.

Мысли путались в голове, словно клубок нитей. Он пытался найти хоть какие-то объяснения, оправдания, но разум отказывался принимать эту жестокую реальность.

Минуты казались вечностью. Наконец, дверь реанимации медленно распахнулась, и из неё вышел утомленный врач. Его взгляд был печальным, на лице читалось глубокое сожаление. Сердце Димы сжалось от предчувствия.

— Она умерла? — спросил Дима, но ответ буквально считывался со взгляда врача полного сочувствия.

Врач кивнул.

— Соболезную вам. Мы сделали всё что могли, — сказал он тихо, — Вдобавок ко всему, девушка находилась в алкогольном опьянении и это усугубило состояние.

— Алкогольное опьянение… — повторил Дима почти шепотом, словно надеясь, что сказав это вслух, он сможет лучше осознать услышанное. Но эти слова никак не укладывались в голове.

«Как она могла? Зачем она пила алкоголь?»

Прошло несколько секунд, прежде чем Дима смог заговорить:

— А ребёнок? — хриплым голосом спросил он, едва справляясь со своими эмоциями.

Врач на мгновение замялся, затем ответил:

— К сожалению, ребенок был уже мертв, поэтому боролись только за жизнь девушки. — сказал врач мрачным голосом.

Слова врача повисли в воздухе, как густой туман, удушая Диму. Веки мужчины потяжелели, в глазах затуманилось и навернулись слезы.

Ему хотелось закричать, но голос застрял в горле.

Мысли Димы были прерваны звуками его собственных рыданий. Он чувствовал, что теряет контроль над реальностью, как будто мир вокруг него рушится. Он отшатнулся назад, его ноги подкосились, и он рухнул на ближайшую скамейку.

Лицо врача было расплывчатым, но Дима чувствовал его сострадающий взгляд.

Врач, понимая его состояние, только лишь молча похлопал его по плечу, слова утешения были бы сейчас пустыми и бессмысленными.

Диме хотелось кричать на вселенную за ее жестокость. Но все, что он мог делать, это плакать, слезы текли рекой.

Время, казалось, остановилось, часы на стене тикали с мучительной медлительностью. Диме казалось, что он попал в бесконечный кошмар, и ему некуда деться от боли, охватившей его сердце.

— Выпейте успокоительное, — тихий голос врача вернул Диму в реальность. Рука Димы дрожала, когда он поднес стакан с водой к губам, пролив немного воды себе на одежду.

Выражение лица врача оставалось мрачным, глаза его были полны искреннего сочувствия.

Когда лекарство начало действовать, рыдания Димы постепенно стихли, сменившись онемением, которое распространялось по телу, как холодный туман. Однако его разум все еще прокручивал ужасные события последних нескольких часов.

Ему казалось, что он плывет в море тьмы, не в силах найти спасательный круг, за который можно было бы ухватиться.

Время исказилось, растягивая агонию. Мысли Димы вернулись к тому дню, когда они впервые с Региной встретились. Он вспомнил, как ему было с ней хорошо. До сегодняшнего рокового дня.

— Вы можете забрать тела завтра утром, — сказал врач. — Сейчас вам лучше пойти домой, отдохнуть. Позвоните родственникам, друзьям…вам нужна поддержка.

Дима кивнул, нужно было сообщить близким Регины, чтобы они знали, что случилось.

— Спасибо, — выдавил Дима из себя, вставая со скамейки.

— Держитесь, — сказал врач, — Я знаю, это звучит банально, но время лечит. Не оставайтесь одни, поговорите с кем-нибудь. Важно не замыкаться в себе.

Когда Дима покинул больницу он хватал ртом ночной воздух, словно слишком долго находился под водой.

Он посмотрел вверх, на тёмное небо, где мерцали редкие звёзды. Никогда раньше ночь не казалась ему такой пустой и безжизненной.

Он не знал, что делать дальше, куда идти, как жить.