– А может, и хорошо, что не упомянула... Читала ты, честно сказать, неубедительно.

– Спасибо за мнение. Всё?

– Мама!! Даш...
– нервно.
– Все было хорошо. Сбилась, с кем не бывает. Зато ты единственная докладывала без бумажки.

– А вот надо было по бумажке, - ядовито вставляет Мария Леонидовна.
– А то решила поярчить. А не вышло.

– Все, поговорили!
– тянет ее от меня.

– Я ей критику говорю! Чтобы учла на будущее...
– возмущается Мария Леонидовна.
– Мне, вообще-то за мою критику деньги платят! А ей бесплатно достается. Это для ее блага!

Все правильно она говорит. И сбилась и неубедительно, и Игоря не упомянула.

И Игорь правильно. Что - с кем не бывает, если без бумажки. Кто-то и с бумажкой с кашей во рту доклады читает.

Но почему-то так тошно... И очень уязвленно себя чувствую. Слабой, бестолковой, зависимой от поддержки, которой нет. Неполноценной какой-то...

Ладно.

Переживешь, Зима.

Иди, пообедай, опять ведь забудешь. Но не успеваю.

За толпой людей выходит и отец.

– Дарья, добрый день.

– Добрый день, - застегиваю пальто.
– Сергей Сергеевич.

– Присядь в машину. Разговор есть.

Проходит мимо меня к машине

Открывает мне пассажирскую дверь.

Ну, ты не маленькая уже, Даш, посылать его, да? Пусть скажет, что там...

Иду к его белоснежному Мерсу, сажусь на первое сиденье.

Помедлив немного садится тоже.

Молчим... Трогает машину с места.

– Куда тебя?

– Домой...

От корпуса, где шла конференция до студгородка минут пять.

– Что-то хотел сказать?

– Нда... Мало мне было твоего скандального романа с преподавателем. Теперь ты решила окончательно уничтожить мою репутацию романом со студентом.

Донесли уже? Ну да... Сложно не заметить такого яркого Янга, который бегает ко мне с букетами. А в моем подъезде живет секретарь отца...

– Всё?
– опускаю окно, доставая сигарету.

Щелкаю зажигалкой.

– Не кури в моей машине.

– Высади...
– затягиваясь.

– Короче, Дарья. Я прошу тебя... уволься. Уволься по-хорошему. Я найду тебе место в другом городе. Я дам тебе защититься в моем Совете. Просто...
– взмахивает раздражённо рукой.

– Пропади с глаз?

– Да!
– яростно.
– Из уважения ко мне сделай это!

И, нет, я все ещё "маленькая". Сейчас я буду посылать!

– Из уважения?
– Расплываюсь в ядовитой усмешке.
– Уважения?! А что ты сделал, чтобы я тебя уважала, дорогой мой "папа"??

– Я тебя вырастил! Воспитал! Выучил!

– Что прости? Ты за все мое детство ни разу не обнял, не сказал, что любишь. Ни разу не погулял со мной, не поговорил!! Ты собаку любил больше!

– Я занятой человек! Я не нянька!

– Выучил? Учеба в школе бесплатная, ты не знал?!
– взвиваюсь я, теряя контроль.
– Или, может, ты меня в вузе выучил?? В который я поступила сама! И ушла сразу в общагу! Жила на стипендию, работала! Или, может, ты меня выучил в аспирантуре??

– Я платил тебе "содержание".

– Десятую долю от тех алиментов, которые бы получала я, если бы подала в суд?

– Это было твое решение - жить так!

– Потому что ты умеешь только наказывать, отнимать, презирать. Вот и все твое воспитание!

– Ты ничего другого не заслуживала своим поведением!

– Вот оно как!

– Ты вся в мать!

– О, нет! Эта сука, смываясь от твоей тирании, бросила меня маленькую, хавать вместо нее. А я своих не бросаю, ясно!

Набираю побольше воздуха в грудь.

– Максимовым ты меня попрекнул? А своей вины ты не чувствуешь за то, что этот роман у меня случился?! Когда у девушки нет отца, появляется “папочка”, да! И он справлялся в разы лучше, чем ты!

– Вот не надо с больной головы на здоровую! Не надо, Дарья.

– Иди-ка ты...
– стреляю сигаретой в окно.
– Я остаюсь. Я буду работать где хочу, спать с кем хочу, жить с кем хочу! А ещё я приду в твой сраный Совет! И ты заткнешься в тряпочку. И я буду там защищаться. И ты не посмеешь мне мешать хоть чем-то! Иначе... Иначе, “папа”, все что происходило до, тебе покажется лёгкой прелюдией к пиздецу! Ведь я пока молчу. А не получится с диссертацией, напишу пожалуй, детские мемуары! Хорошего вечера, Сергей Сергеевич!
– улыбаюсь ему в лицо.

Выхожу из машины, хлопая дверью.