– Ты пугаешь меня, друг мой,-подмигнул мне Карсовин.-Но я преклоняюсь перед обширными твоими познаниями. Мне, вероятно, стоило бы уделять больше времени изучению паровых котлов вместо того, чтобы гоняться за всякими цыпочками. Быть может, когда я состарюсь и налажу дела в бахвейсском своем поместье, я заделаюсь этаким изобретателем-оригиналом, построю летающую машину и стану исследовать мир.-Он явно воодушевился при этой мысли.-Да, кстати, на прошлой неделе я как раз наблюдал одно из этих приспособлений великих Монгольфье, проплывающее над городом. До твоего, ясное дело, прибытия.

– Воздушный шар?

– С корзиною для пассажиров, подвешенной к низу. В форме такого, знаешь, василиска или, быть может, дракона. Вся золотая и алая. Должен признаться, зрелище потрясающее. И зачем людям летать, как ты считаешь, фон Бек? Или нестись по земле на невообразимой скорости?

– Друг мой, в век расцвета инженерной мысли надо спрашивать не "зачем это нужно?", а "как это сделать?". Неужели ты до сих пор не понял?

Облокотившись о спинку кресла, он отодвинулся от стола. Лакей беззвучно убрал тарелки. Барон мой так и лучился весельем, но старался при этом не слишком его выказывать.

– А, ну да! Каким я, должно быть, кажусь тебе замшелым провинциалом. Впрочем, мне уже как бы и все равно. Мой интерес к тысячелетнему царству Христову убывает едва ли не с каждым днем, сменясь весьма утешительным убеждением в том, что единственное, что имеет еще реальную ценность-это земля. Посредством нехитрой уловки погружения старого друга во влажную щелку на час-другой каждую ночь в скором времени стану я гарантировано обеспечен,-а в том ничего зазорного я не вижу, в наши дни к этому способу прибегает немало мужчин,-внушительным количеством акров земли и немалым капиталом в придачу. И как я добился сего? Ведя жизнь добропорядочного христианина? Рискуя всем во имя революции? Нет и еще раз нет. Всего этого я добился исключительно неуемною страстью своею к наслаждениям плоти, своим тщеславием и эгоизмом.

Я улыбнулся, хотя грубость его выражений весьма меня покоробила, и полюбопытствовал:

– А ты не слышал случайно имени аэронавта, который летал в тот день?

– Даже если и слышал, теперь не припомню,-тон его был едва ли не извиняющимся.-Я его принял за одного из алхимиков, съезжающихся сюда.

– Слишком уж новомодный вид транспорта,-заметил я.-Таким, как они, подавай что-нибудь этакое, колдовское... иначе они не ездят.

Барону понравилась моя шутка.

– А я уже и забыл, насколько легко и приятно с тобою общаться. Надеюсь, пока будешь в Праге, ты остановишься у меня.

Я с радостью принял его приглашение, а потом, как бы между прочим, спросил, не знает ли он чего-нибудь о герцогине Критской, но, как я ни старался держаться при этом непринужденно, барон тут же почувствовал мой живой интерес и покачал головой:

– Боюсь, мне придется опять тебя разочаровать. Во всяком случае, молодой герцог Критский,-здесь его называют Мендоса-Шилперик,-пока еще в Вене. Но уже скоро пребудет сюда. В течении этой недели, я думаю.

– А про герцогиню ты что-нибудь слышал?

– Я знаю только, что герцог, как говорят, время от времени развлекается, прогуливаясь по Градчине обряженным в женское платье. Но все это пустая молва, досужие слухи, не соответствующие действительности.

– Если бы что-то за этим стояло, ты бы, наверное, знал.

– Да, наверное. Что же до герцогини... есть у меня подозрение, друг мой, что повстречался ты с самозванкою. С какой-нибудь проституткою, выдающей себя за благородную даму,-титулованную госпожу, чей титул в меру известен, в меру загадочен для того, чтобы ввести в заблуждение кого угодно.

– Я и сам уже начинаю склоняться к мысли, что так оно и есть,-согласился я с ним.-Но она была так красива... просто поразительно.

– И пленила сердце твое, как я понял.

– Хуже. Она, похоже, пленила мой разум. Я никак не могу отделаться от мыслей о ней.

– Тогда вот тебе мой совет: ищи ее под каким-нибудь другим именем. Вряд ли она осмелится называться герцогинею Критской в городе, пребывающим под покровительством сей благородной фамилии.

Угрюмо я согласился и с сим утверждением тоже.

– У меня есть причины, и причины весьма веские, полагать, что она направляется в Майренбург.

– Авантюристка какая-нибудь? Мошенница? Представляю себе, как она тебя околдовала. В этих женщинах есть что-то такое... независимость духа, возможно... влекущее, роковое для мужчин вроде нас с тобой. Прими еще добрый совет старого друга,-найди себе миленькое безмятежное существо типа моей славяночки.

Я сделал вид, что серьезно задумался над его предложением, но меня занимало тогда другое. Я был более чем заинтригован. Моя любимая-обманщица, самозванка?! по крайней мере, сие объясняет странный обычай ее появляться и исчезать столь стремительно. Вовсе не удивительно, что я не сумел разыскать ее ни в одном из городов.