Он хотел было заговорить, но от моего произведения искусства на пол стены застыл всматриваясь. Потом, словно рыба начал глотать воздух и тыкать пальцем.

"Вот же, вошёл без стука! Теперь, не дай Бог, ещё какой приступ получит!"

— Что вы себе позволяете! — Наконец-то воскликнул он, вновь обретя голос.

"Ну это он лишнего сейчас наговорил!"

— Это ты что себе позволяешь?! Вламываешься без стука. А вдруг я тут раздета?

От этого предположения он немного ошалел, но потом опять посмотрел на стену. Наверное, понял, что я его подкалываю:

— Вы не можете так поступать. Вдруг это кто-нибудь увидит! — Он решил проигнорировать мои наезды, но меня так просто не поймать.

— Увидит, что я раздета? Я уверена, пол офиса об этом только и мечтает.

Он опять посмотрел на стену, указывая на созданный мной "декор". Не сдавался, но аргументы стремительно кончались.

— Что, ваших директоров никто не видел никогда? — Я перекрестила руки на пышной груди.

"Ну что за ненормальный."

— Вы понимаете, что это неприлично? — Оборвался на полуслове. То ли говоря о моей предполагаемой ногате, то ли о стене, уже было не ясно.

Тем временем на этой самой стене красовались все двенадцать директоров, искусно вырезанных мною с ознакомительных документов. Каждый из них был просто неповторим.

Вот директор Гао Фушао, чье фамилия и имя означало "идеальный мужчина". Таковым он не был, но что бы его запомнить в моем творчестве, был облачен в костюм Супермена.

Вот Хей Му, чье сочетание переводилось как "красный гриб", доверчиво взирал со стены в костюме мухомора, словно запоздал на детский утренник, на пять десятков лет.

Вот и директор Бай Ба его переводить не стала, просто поменяла имя с фамилией. И вот он уже в костюме, способном напугать любого трехлетку, и строгим взглядом смотрит на Ченя.

В моем личном топе — директор Лю Кан в роскошном костюме Тора, с огромным молотом наперевес и выступающими венами среди горы мускул. Его имя и фамилия значили "побеждать силой".

Чень тоже заинтересовался моей гордостью. Подойдя ближе, спросил, где я взяла для Тора накидку. Такую красную тряпочку, приколотую на канцелярскую булавку к стене.

— Это моя.

Я прошлась до стола, поднимая с него остатки красных женских трусиков, изрезанных мною. Чень, казалось, не верил своим глазам.

— Где я могла ещё взять тут красную ткань? Вы думали, я изрезала флаг в вашем кабинете?

Он смотрел не мигая. Потом тихо сообщил мне то, что, видимо, хотел сказать, как только вошёл, без стука.

— Гендиректор Ян Фен завтра просит вас сопровождать его на фабрику. Госпожа, Алекс, будьте так добры, подойдите к офису к половине десятого.

— Менеджер Чень, буду обязательно! — заверила со всей серьезностью.

Он ушёл, скорее всего, с мыслью, опечатать мой кабинет.

Девушка в леопардовом пиджаке, белых кроссовках и бежевом костюме и с завершающей композицию бейсболкой на голове. Это была я.

Хотелось одеться безвкусно. А на меня что не надень — все красиво. Мешок одевать я не пробовала, но, думаю, даже он сидел бы прекрасно, как на лучших подиумах Парижа.

Решив позлить менеджера Юнь, тактично опаздывала на пол часа. Не успев дойти до главных дверей, тот, кого лучше не поминать, а то всплывет. Естественно всплыл. Он выходил из офиса с молодым мужчиной, который, опустив слегка голову, потому что был немного выше, слушал бесконечный поток его речей.

Тут этот змей-царства зверей заметил меня. Лицо его мгновенно приобрело довольный вид, и он замахал руками.

"Какой позор. Подзывает меня? И как! Даже и не знаю, кого так можно подзывать… Подружку с колледжа, которую очень рад видеть спустя десять лет, как она отс…ла ему на выпускном?!" — Чень не раздражал, он дико бесил. Я вздохнула тяжело и нисколько не прибавила шаг.

Подходя, хотела было неловко запнуться и наступить что было сил на ногу этому раздражающему человеку, но его спутник среагировал быстрее и поймал меня под руку, максимально тактично удерживая от (на) падения на Ченя.

Я подняла голову. Мой "спаситель" тоже был в бейсболке, как и я. Наши козырьки соприкоснулись, создавая пространство только для нас двоих.

Это было бы даже романтично, если бы это не был тот самый молодой мужчина с самолёта, которому я вылила на лицо бокал сухого игристого.